Живи, пока можешь

Он знал, что именно в лобовой атаке Вин чувствовал себя как рыба в воде. Вин обладал, как считали, самой крепкой нервной системой на Редане, и никогда не сворачивал. Поэтому, отрабатывая на имитаторах раздел «Поединок», другие пилоты, неплохие, в общем, кандидаты в охотники, такой атаки не принимали, начинали маневрировать. Вин привык к тому, что его натиска, можно даже сказать – нахрапа никто не выдерживает. И сейчас он, пожалуй, несколько удивится той решимости, с которой противник несется на него. Удивится, даже предполагая, что противником его является Рек. Удивление ведет к некоторой растерянности, растерянность приводит к ошибкам. Хотя вместо растерянности может возникнуть и злость: кто осмелился?! Но злость тоже приводит к ошибкам, лишь хладнокровие позволяет принимать верные решения.

Таков был расчет. Однако он не оправдался.

«Клюв» «Покоряющего» не принял атаки. Уклонился. Был этот маневр сделан легко и элегантно, не было потрачено ни единой секунды сверх необходимого, и отклонение от курса сделано ровно на столько градусов, сколько требовалось, чтобы противник пронесся мимо, подставляя пилоту Мадига свою корму. Уклонившийся не увеличил скорости, и это позволяло ему сразу же развернуться, как говорится, «на пятке», чтобы, не теряя времени, ловить убегающего, вынужденного тормозить, в прицел, общий для всех средств огневого боя, какими обладал «клюв».

Мы не оговорились, сказав об огневом бое. Потому что если большие корабли, вооруженные мощнейшими средствами уничтожения, здесь были вынуждены не применять его, то на сравнительно слабое оружие ближнего боя, каким оснащались «клювы» и «когти», этот запрет не распространялся. Уровень энергии, высвобождаемой радионами и деструкторами названных корабликов, был на порядки меньше того, какого достигли бы орудия высокого класса, стоявшие на атак-транспортах. Поэтому изолирующее, теперь объединившееся, поле кораблей, в пределах которого и происходило сражение, спокойно выдерживало то незначительное повышение энергетики замкнутого пространства, какое возникало при ведении огня малыми кораблями. Но чтобы справиться с такими скачками, какими неизбежно сопровождалась бы работа «главных калибров» и «Покоряющего», и «Неодолимого», потребовалось бы для сохранения изолирующего поля направить столько энергии, что остатка ее не хватило бы ни на движение, ни даже на поддержание условий жизни в них. Это далеко не единственный случай, когда большое оружие бесполезно, зато малое вполне эффективно. Если вы сражаетесь на двух квадратных метрах, ни шпага, ни даже меч вам не помогут: слишком громоздки. Зато на кинжал в этих условиях вполне можете положиться. Вот малые корабли и послужили такими кинжалами для громадных звездолетов.

– …Ах ты, сын вонючки! – выругался Рек. – Ну, ладно, и я сейчас тебя удивлю! – И пальцы его затанцевали на пульте.

Предпринятый Реком маневр был, пожалуй, еще дальше от стандарта, чем уклонение противника. Он вовсе не стал тормозить – напротив, еще ускорился и одновременно вошел в вираж. Так делать не полагалось, потому что перегрузки при этом возникали не просто опасные, но прямо-таки роковые для пилота. Во всяком случае, о таком исходе предупреждала военно-космическая медицина. Однако Рек, надо полагать, решил рискнуть.

– Рек, в глазах не двоится? – В голосе Нарин слышалась ирония, женщина и не скрывала ее. – Удивляюсь.

– Это хорошо, – Рек не замедлил с ответом. – Значит, он удивится вдвое больше, а то и еще сильнее.