Живи, пусть умирают другие

За спиной у него снова послышался крик, и на сей раз Бонд повернулся.

Это был Куоррел. Его блестящий на солнце коричневый торс возвышался в крохотном ялике, он изо всех сил налегал на весла, а сзади спешили, заняв едва ли не весь Залив Акул, множество других лодчонок, быстро вспарывавших небольшие волны, которые к этому времени покрыли рябью поверхность моря.

Поднялся свежий ветер с северо-востока, и солнце отбрасывало лучи на голубую поверхность воды и зеленые поля Ямайки.

Первые после самых ранних детских лет слезы выступили на серо-голубых глазах Джеймса Бонда и покатились по впавшим щекам в воду, разбавленную кровью.

23. Чувственный отпуск

Покачиваясь, наподобие изумрудных подвесок, две птички-колибри выводили в кустах гибискуса последние рулады, а пересмешник, спрятавшись в пахучих кустах жасмина, начинал свою вечернюю песнь.

Изломанная тень какой-то большой птицы скользнула над зеленым газоном, подхваченная порывом ветра, устремилась в сторону залива, а синевато-серый зимородок что-то раздраженно проскрипел, увидев человека, сидящего в кресле в саду. Он изменил направление полета и свернул в сторону острова. Серая бабочка порхала в розоватой тени пальм.

Голубая вода залива была совершенно неподвижна. Лучи заходящего солнца отбрасывали розоватый отсвет на скалы, возвышающиеся на острове.

На смену жаркому дню пришла вечерняя прохлада; доносился слабый запах дыма: в одной из рыбацких хижин на торфяном угле жарили кассаву.

Солитер вышла из дома и босиком пересекла газон. В руках у нее был поднос с шейкером для коктейлей и двумя бокалами. Она поставила его на бамбуковый столик рядом с креслом, где сидел Бонд.

— Надеюсь, я правильно смешала? — сказала она. — Хотя шесть частей водки на одну «Мартини» — это, боюсь, крепковато. Я вообще впервые пью «Мартини» с водкой.

Бонд посмотрел на нее. Она надела его светлую шелковую пижаму, которая была ей сильно велика. Вид у нее был неправдоподобно детский.

Она рассмеялась.

— Как тебе моя губная помада из Порт-Марии? И брови, подведенные местной тушью? А все остальное пришлось попросту смыть.

— Выглядишь ты замечательно, — откликнулся Бонд. — Первая красавица всего Залива Акул. Если б у меня были руки и ноги, обязательно встал бы и поцеловал тебя.

Солитер нагнулась и, обняв его за шею, в долгом поцелуе прижалась к губам Бонда. Потом выпрямилась и поправила волосы, упавшие ей на глаза.

Какое-то время они смотрели друг на друга, а затем Солитер повернулась к столику и наполнила его бокал. Себе она налила половину, уселась на теплую траву и положила голову ему на колени. Правой рукой он водил по ее волосам. Сквозь стволы пальм был виден залив и последние лучи солнца, догорающие над островом.

День ушел на то, чтобы подлечить раны и хоть немного привести себя в порядок после жуткого приключения.

Когда Куоррел высадил их на берег, у Бью Дезерта, Бонд на руках перенес Солитер прямо в ванную. Пустив теплую воду, он тщательно смыл соль и ил, причем она этого даже не почувствовала, вытащил девушку из ванны, вытер насухо и смазал порезы, которыми были покрыты ее спина и ноги. Потом заставил проглотить снотворное и уложил в собственную постель. Бонд еще не успел задернуть шторы, как Солитер уснула.

Затем он сам принял ванну, а Стрейнджуэйз намазал его мазью буквально с головы до ног. Все тело Бонда представляло сплошную кровавую рану, а левая рука совершенно онемела от укуса барракуды. Из плеча был выдран порядочный кусок мяса. От мази горело все тело, так что пришлось сжать зубы, чтобы не закричать.

Он надел халат, и Куоррел отвез его в Порт-Марию, в больницу. Но перед этим он обильно позавтракал и с наслаждением выкурил первую за последние десять часов сигарету. Еще в машине он уснул, не проснулся на операционном столе и продолжал спать в койке, куда его в конце концов, всего перевязанного и обклеенного пластырем, положили.

Куоррел привез его домой сразу после полудня. К тому времени Огрейнджуэйз уже предпринял необходимые меры. На остров Сюрпризов был послан полицейский наряд. Обломки «Секатура», разбросанные футов на сто двадцать вокруг, собрали, и все прилегающее пространство патрулировал отряд таможенников, присланный из Порт-Марии. Из Кингстона выслали спасательное судно и водолазов. Для местных журналистов провели короткий брифинг, а в Бью Дезерте выставили полицейский пост, чтобы сдержать поток репортеров, которые хлынут сюда, как только новость разнесется по свету. В Вашингтон и Лондон послали подробный отчет, с тем чтобы на людей Биг Мэна в Гарлеме и Сент-Пнтерсбурге устроили облаву и задержали по обвинению в контрабанде золотом.

Из команды «Секатура» никто не остался в живых, но местные рыбаки в то утро извлекли из воды с тонну дохлой рыбы.

Вся Ямайка была полна слухами. На берегу и у подножия скал скопились десятки автомобилей. Толковали о сокровищах Кровавого Моргана и об акулах с барракудами, которые их якобы охраняли, так что никто из местных пловцов и помыслить не мог о ночном путешествии в район взрыва.