Живи! Разговор с самоубийцей

А вот учиться отдавать — нужно. Всем нам больше всего нужна от других людей — любовь. А этим инвалид, как бы ни было пло­хо его здоровье, наделен не меньше, чем здо­ровый, а если он терпит смиренно, то гораздо больше.

Поэтому Вы можете быть нужны людям не меньше, а даже больше, чем человек здо­ровый, красивый и богатый. Это совершенно точно.

К кому во все века больше всего тянулись люди, шли тысячами, хоть бы края одежды коснуться? Не к богатым же. К святым!

Что касается неудачного сексуального опыта, поймите простую вещь: одно дело, ко­гда это делается просто ради удовольствия, с человеком, для которого нет ничего важнее УДОВОЛЬСТВИЯ; другое дело — когда это про­исходит по любви, в браке, с человеком, имеющим правильную систему ценностей. В законном браке, по благословению Божию, возможно многое, что не удается в грехе.

Сколько было случаев в истории Церкви, когда зачинали и рождали глубокие стар­цы и старицы!

И работу Богу ничего не стоит найти Вам, если Вы у Него попросите.

А Вы хотите сдаться еще до начала битвы.

Мне кажется, это не по слабости, а про­сто по неведению. Неведению тех возможно­стей, которые перед всеми нами открыты.

Брат, 40 лет

Сергей, «Москва не сразу строилась». К чему это я? Сейчас мне 26 лет, я немногим старше тебя. Так вот история. С 12 моих лет у меня начались проблемы с головой — силь­ные головные боли. До чего меня доводили эти приступы боли? Об этом в полной мере не знал никто, скулила, конечно, порой. Все врачи списывали это на половое созревание. «Пусть так!» — сказала я себе.

Друзей у меня не было: все мои силы уходили на то, чтобы победить себя и не по­зволить себе «зажалеть» себя же до смерти (в прямом и переносном смысле — были мысли; ой, как были!). Несмотря ни на что, я успеш­но окончила школу, поступила в престижный университет. А дальше началось самое инте­ресное: те головные боли, что были у меня в школе, оказались лишь малой толикой того, что началось во время учебы в университете. Звуки, даже шепот, запахи, прикосновение одежды, малейшее движение моего же тела, даже пальца - все, ровным счетом все, причи­няло невыносимую боль. Так проходили при­ступы. Никогда никому этого не желала и не пожелаю. Все нормальные физиологические потребности (еда, сон, движение, чувство времени) были нарушены. Все вены были исколоты — мне назначали поддерживающее лечение каждые три месяца. Все — это зна­чит: все вены, до которых можно достать, не доведя до болевого шока. Без обезболиваю­щих таблеток нельзя было просуществовать больше трех часов. Дозы таблеток постоянно росли, приходилось употреблять все более и более сильные обезболивающие — это я уже делала сама, потому что врачи отказывались что-либо делать, на мне поставили «крест». Но искреннее «спасибо» им за честность. Неделями пребывала в амебоподобном со­стоянии. Я таскала свитеры-балахоны, под которыми не было видно ни синющих рук, ни худобы, ни трясучки.

Какая личная жизнь? Да на меня в том «прикиде» никто и не смотрел. При этом я учи­лась. Сдавала сессию, «бананила», снова сда­вала экзамен; каникул у меня не было - они были полностью в учебе-практике. А как-то мне врачи заявили, что мне запрещено: учить­ся, вести активный образ жизни, заниматься любым видом спорта, работать за компьютером и вообще за любыми приборами, где необходи­ма сосредоточенность, мне запрещена сидячая работа, запрещена физическая, умственная и психическая нагрузка. Это только внешняя часть жизни человека, а ведь есть еще и личная (о которой мне уже тогда было «запрещено» и помышлять). Мне все запрещено было. Упра­шивала врача не подписывать мне смертный приговор — справку в деканат на отчисление — врач не пугал, за меня беспокоились.

Я закончила университет, причем с бал­лом, позволяющим поступать в зарубежную аспирантуру, но жизнь сложилась так, что я сменила сферу своей деятельности.

Без опыта, без специализированного об­разования, стала искать работу в новой для себя сфере. Моя первая зарплата, куда меня приняли без опыта работы, была 6 тыс. руб. Впечатляет? Я жила самостоятельно, не в се­мье. Слава Богу, мои родители меня не оста­вили (они у меня вообще замечательные; уве­рена, что у тебя тоже), подкидывали деньжат время от времени. Сейчас я совершенно само­стоятельно обеспечиваю все свои потребности. Это все внешнее.

А что касается личного... Теперь у меня есть куча-куча-куча знакомых, приятелей, и, конечно, есть друзья, которых вовсе немно­го, но они есть. И я благодарна Господу за всех них! За все наши поделенные радости и горести, за все наши размолвки и прими рения!

С четырнадцати лет живу фразой «все, что ни происходит, к лучшему». Все труд­ности нашей жизни — это наше лучшее. И только когда мы откроем глаза, откроем свою душу, когда примем и умом (нашим реали­стичным, прагматичным умом), и сердцем, и душой, только тогда мы и оказываемся спо­собными осознать, что именно произошло, что нам было дадено и что мы теперь должны вынести и передать окружающим нас людям, нашим ближним и близким.