Живи с молнией

– Ну и что? Тем лучше. Это только упрощает дело. Пусть это будет общественным достоянием. Кому принадлежат реки, дающие энергию частным электростанциям? Не частным же компаниям. Разве производство генераторов и турбин засекречено? Чем меньше тайны, тем доходнее предприятие – в этом случае, конечно. Сейчас мы стоим перед непреложным фактом: чтобы процветать, промышленность должна идти в ногу с развитием атомной энергии. Кто-то правильно сказал: самое главное – не допустить промышленной революции, чтобы все наши планы не полетели вверх тормашками. Что это значит? А то, что мы должны оказаться хозяевами положения и заранее подготовиться, чтобы дела наши шли без всяких перебоев. И вот тут-то вы и пригодитесь. Вы работали в промышленности, знаете, как делаются дела, как они должны делаться, и вас не собьют с толку все эти так называемые «либеральные» разговорчики.

– Позвольте, для чего же, собственно, я пригожусь? – спросил Эрик. – Есть для меня определенная работа или нет? И если есть, то в чем она заключается?

– Конечно, работа будет. Как мы назовем вашу официальную должность и в чем будут состоять ваши обязанности, – я пока не знаю точно. Над этим придется еще подумать. Но могу сказать, что одна из ваших обязанностей будет заключаться в распределении работы над атомной энергией. Часть заданий должна быть поручена частным предприятиям, часть – государственным лабораториям и часть – университетам. Вы будете руководить распределением работ и ассигнований.

– Не в целях получения наибольших прибылей, надеюсь? – со скрытой иронией спросил Эрик.

– Конечно, нет. Никто не требует, чтобы в лабораториях делались деньги. Мы только хотим, чтобы расходы на лаборатории окупились со временем.

– А они окупятся?

– Почему же нет? Это вполне разумное вложение капитала; оно, конечно, будет возмещено. Фирмы, которые примут участие в работе над атомной энергией, быстро научатся делать подобные вложения капитала и сумеют организовать производство. А теперь поговорим о вашем будущем. Сначала вы будете получать пятнадцать тысяч в год плюс полагающиеся вам авторские проценты, а после того как план будет претворен в жизнь и промышленность начнет использовать эту энергию в своих целях, вы сможете выбрать себе подходящую работу в любом частном концерне и будете зарабатывать не меньше пятидесяти тысяч в год.

– О каких авторских процентах вы говорите, Арни?

– Да за ваш станок, – небрежно ответил тот. – Мы думаем пустить его в производство. Правда, в нашем договоре с Американской компанией ничего не говорится о вашем авторском праве. Но я уж позабочусь, чтобы вы получили свою долю.

– А при чем тут вы? – спросил Эрик.

– Я связан с несколькими фирмами, которые не желают остаться с носом, вот и все. Это крупные, хорошо известные в стране фирмы. Да вы и сами их знаете. В другое время мы бы получили ассигнования без всяких разговоров, просить даже не пришлось бы, но сейчас нам неохота ввязываться в драку. Очень уж много развелось жадных людей, они готовы у вас кусок изо рта вырвать. Тут надо иметь своего человека наверху.

– А Хольцер?

Арни засмеялся.

– Хольцер просто старается выполнить свой сенаторский долг и поддержать промышленность своего штата, а главное – еще раз пройти на выборах. Ну, так как же, Эрик? Видите, я с вами разговариваю откровенно. Ответьте же мне прямо.

– Что же я могу ответить? Вы пока мне ничего определенного не предлагаете. Вы обрисовали мне ваши планы в общих чертах, а о подробностях я так ничего и не знаю. Я не намерен играть вслепую. Знаете, Арни, эти штуки мне известны. Вы хотите, чтоб я, очертя голову, сразу согласился на все, а вы сохранили бы полную свободу действий.

– Господи, да что же еще вы хотите знать?

– Вот вы все время говорите: «вы сможете, вы будете», – рассмеялся Эрик. – Все это очень неопределенно, Арни. Например, скажите мне точно, о каких суммах идет речь?

– Вам положено жалованье в пятнадцать тысяч долларов. Где еще вы сможете столько получать?

– Это неважно. А сколько эта работа принесет вам?

Губы Арни плотно сжались, а глаза утратили дружеское выражение.

– Разве я не упомянул об авторских процентах?

– Одного упоминания мало. Сколько составят эти проценты? Назовите минимальную сумму.

– Скажем, пять тысяч в год.

Эрик покачал головой.

– Глупости, Арни. Вы бы не стали работать за такую ничтожную плату.

– Знаете что, сынок, лучше не дорожитесь, а то, чего доброго, уйдет это место у вас из-под носа, – нарочито наглым тоном заявил Арни, но Эрик только улыбнулся.

– Я скажу вам откровенно, Арни: я не думаю, чтоб это могло случиться. Вряд ли вы обрадуетесь, если о вашей закулисной деятельности станет всем известно. После того, что вы мне рассказали, если я захочу, вы уже ни с кем не сможете заключить сделку.

О'Хэйр вскочил с кресла и быстро подошел к окну. Лицо его налилось кровью.

– Ладно, давайте это обсудим. Предположим, вы заявите газетам. Кто вам поверит? Чем вы можете доказать, что у нас был такой разговор?