Это все сводится к страху смерти, который, бесспорно, является причиной всех наших несчастий. По незнанию мы вредим своим любимым из-за страха; сдерживаем самих себя во всех областях жизни по той же причине. Но, пережив страх смерти, научившись спокойно принимать все, что ее окружает, начинаем с легкостью решать проблемы, казавшиеся неразрешимыми.
Умирающие сталкиваются с последним, предельным страхом – страхом смерти. Они оказываются перед его лицом и вдруг осознают: он не разрушит их, он не властен над ними. Люди у черты уже не боятся страха; для нас он все еще реален.
Если бы можно было удалить страхи – насколько изменилась бы наша жизнь? Подумайте об этом. Если бы ничто не препятствовало вашему следованию за мечтами, жизнь, вероятно, была бы совсем иной. Это то, что познают умирающие. Приближение к последней черте заставляет встретиться лицом к лицу с сильнейшими страхами и преодолеть их.
К несчастью, страх покидает нас, оставляя порой уже слишком немощными и старыми. Мы болеем и стареем, не испытав тайных страстей, не найдя своего настоящего дела или не став тем, кем хотели бы стать. Если бы мы сделали то, чего страстно желали, все равно стали бы старыми и больными, но не были бы полны сожалений. Отсюда урок: мы должны переступить через страхи, еще будучи в силах делать то, о чем мечтаем.
Счастье, волнение, удовольствие, негодование – есть множество эмоций, которые мы испытываем на протяжении жизни. Но глубоко внутри, в сердце, есть только два чувства: любовь и страх. Все позитивные эмоции исходят из любви, все негативные – из страха. От любви рождается счастье, удовлетворенность, мир и радость. От страха исходят злость, ненависть, тревога и чувство вины.
Если мы находимся в страхе, в нас нет места для любви. Если ощущаем любовь, в душе нет места страху. Мы должны сделать выбор, здесь не может быть нейтральной позиции.
Выбор в пользу любви не означает, что вы никогда не будете бояться. Вы снова заполнитесь страхом после того, как выбрали любовь, так же, как становитесь голодными через некоторое время после еды. Выбирая любовь, мы питаем наши тела, не допуская голода. Так Трой заботился о Джэки: выбирал доброту вместо страха. Он решил служить чему-то более великому, чем страх, – и выбрал помощь человеку, который нуждался в этом. Это не значит, что страх не вернется к нему снова, но, когда бы он ни вернулся, Трой сможет снова обратиться к любви.
Все наши страхи родом из прошлого или из будущего; в настоящем есть только любовь.
ЭЛИЗАБЕТ
К несчастью, многие из нас переполнены страхом. Как Джошуа, 35-летний художник-график, фрилансер. Он изучал искусство и мечтал о живописи, но сейчас большую часть времени проводил, разрабатывая макеты для визитных карточек.
Этот молодой человек строил когда-то грандиозные планы, но испугался трудностей из-за боязни оказаться на мели… «Это всего лишь я, – повторял он. – Я – не тот парень, которому везет».
Пока мы обсуждали этот вопрос, я старалась выяснить, что так уронило его самооценку. Это не были какие-то неудачи или унижения – их и не могло быть, поскольку он не рисовал со времен окончания колледжа.
Мы блуждали взад и вперед, пока разговор не зашел о смерти его отца. «Мой отец был таким же, – объяснил Джошуа. – Он хотел сделать многое, но не смог. Он, как и я, из неудачников».
По мере того как мы продолжали беседу, становилось все более очевидным, что не было никаких существенных причин, которые помешали бы отцу осуществить его планы.
«Почему ваш отец из «сорта неудачников»? – продолжала упорствовать я. – Он был глуп? Не умел ладить с людьми? Не талантлив? За ним тянулся длинный хвост неудач? Что держало его?»
После долгого раздумья он наконец произнес: «В нем не было ничего плохого. Он был умен, талантлив, прекрасно ладил с людьми. Он мог бы сделать все, что хотел, но даже не пытался. Он всегда говорил: «В нашей семье никогда ничего не получается…» Я даже помню, как, уже находясь при смерти, отец захотел связаться с другом детства, с которым не виделся двадцать лет. Но не сделал этого, потому что решил, что тот не захочет слышать о нем, спустя столько времени».
Джошуа выглядел обескураженным. Он продолжал: «Я знаю, о чем он говорил. Я тоже всегда чувствовал, что недостаточно хорош. Недостаточно хорош, чтобы заниматься живописью».
Проблема этого молодого человека заключалась не в том, что он возился с визитными карточками вместо живописи, а в том, что он чувствовал себя неполноценным, «недостаточно хорошим» для того, чтобы использовать шанс стать профессионалом. Я спросила его, что бы он предпринял прямо сейчас, не будь у него страхов. Он ответил: «Взял бы мастер-классы по живописи».