Живи сейчас

– Спасибо, Фейт! – сказал он, повернувшись к Фейт и слегка поклонившись. – Спасибо, Картер! – проделал он то же самое, обращаясь ко мне, вот оно, благородство. – Всё действительно было так, как вы сказали. Я уже попросил прощения у ребят, которым досталось от меня, конечно же, у Кейт, и хочу ещё попросить прощения у вас за то, что опоздал, и за то, что не сразу вам всё рассказал, просто, честное слово, я сам со всем разберусь, не хочу впутывать ещё и вас в свои заморочки. Я всегда делаю так, как считаю правильным, никогда ни о чём не жалею, но прощения прошу часто, потому что моё «правильно» не всегда совпадает с «правильно» окружающих меня людей, а объяснившись друг с другом, мы как-то приближаем их, в общем, да, нужно разговаривать. Мне и с вами невероятно приятно вести беседу, я безумно рад, что у меня есть такие друзья, но, если вы не против, давайте, пожалуйста, порепетируем. Мы ведь споём сегодня у Кейт дома? – спросил Мартин, мы хотели исполнить песню, которую сочинили для Кейт и её родителей.

– Да, конечно, – сказали мы одновременно с Фейт, переглянулись и рассмеялись втроём.

Всё, обстановка окончательно разрядилась, мы здорово порепетировали, немного подурачились и повеселились. Мы с Фейт оставили свои гитары дома, но была гитара Мартина, в этой песне аккомпанировал он. Ровно в шесть мы вышли из школы и направились к дому Кейт.

КЕЙТ

Вчерашний день был сказкой, но уже к вечеру мы окунулись в реальность. Да, конечно, мы были так счастливы, что вернулись домой, но, как оказалось, уже успели отвыкнуть от обычной жизни. Мы привыкли к больничному распорядку, к правилам, которые в принципе можно было уже не соблюдать. Скажу про себя, хотя знаю, что и родителям сейчас нелегко. Представьте, что почти год вам нельзя было даже смотреть в сторону обычного хлеба, я уже не говорю о более изысканных продуктах, вроде солёной рыбы и апельсинов, а сейчас вам можно практически всё за исключением орехов и грибов, которые тоже скоро можно будет уплетать за обе щёки. На самом деле это странно, очень странно. Ты думаешь, что вот если вчера эта еда могла быть для тебя опасна, то почему сегодня не принесёт никакого вреда. Да, конечно, врачи лучше всех знают, что можно, а что нельзя. Это просто новые правила жизни, привыкнуть к которым поможет время, как когда-то оно помогло освоиться в больнице. Нужно воспринимать это не как отсутсвие правил, а как новый устав, по крайней мере, сейчас мне так проще. Вопросы, связанные с едой занимают немаловажную роль в процессе лечения: то очень хочется чего-то, чего нельзя, то совсем ничего не хочется, а надо, то ешь так много, что родители не успевают бегать в магазин и готовить то, что ты хочешь, а теперь вот проблема в том, что пока страшно есть то, что долго было под запретом, но главное, начать. Поэтому вместе с родителями мы первым делом сделали себе три огромных сендвича, в которые положили десяток ингредиентов, и заварили обычный крупонолистовой чёрный чай. Первый раз было страшно укусить, но потом стало так вкусно, что страх куда-то делся, осталась одна радость вот просто ото всего. После ужина мы ещё долго сидели все вместе в гостиной, смотрели телевизор, в основном молчали и думали о том, как же всё хорошо.

Утром мы договорились с Мартином сходить в магазин за продуктами для сегодняшнего ужина, на который пригласили самых близких: Фейт с папой, Мартина со всей семьёй и Картера с родителями. Мама, конечно, не сразу согласилась отпустить меня, хотя раньше я уже даже не спрашивала разрешения, но папа её успокоил и убедил, что ничего плохого не случится (самое страшное ведь уже позади, не так ли?), тем более, когда я с Мартином. Папа с мамой, можно даже сказать, уважали его, были абсолютно в нём уверены, на самом деле это очень круто, когда твои родители любят твоего друга чуть ли не сильнее, чем тебя, они нам доверяют, не лезут лишний раз с расспросами, но проводить время все вместе мы очень любим, ну, любили раньше, наверно, ничего не изменилось, надеюсь, что всё почти, как прежде.

Мартин зашёл за мной в одиннадцать часов. Открыв дверь, я даже не сразу его узнала: под правым глазом у него красовался огромный синяк, я ещё он был лысый, как я. Я сразу поняла в чём дело, поэтому даже не стала задавать лишних вопросов, просто провела рукой по его голове, что оказалось крайне необычно, к своей голове без волос я уже привыкла, а вот к его пока нет.

– Как ты? – спросил меня Мартин, хотя, наверно, этот вопрос стоило задать мне.