Живи в свое удовольствие! (СИ)

— Что же, я очень сожалею о случившемся, — ответил я. — Вам не следовало так торопится, он принял вас за убийцу, бегущего ко мне с кинжалом. Вы знаете, что на днях на меня было совершено два покушения, одно с ножом, другое с ядом? Поневоле пришлось принять меры безопасности, ничего не поделаешь, поймите меня, сенатор.

— Да, я слышал об этом, — беззаботно сказал факционарий, закончив отряхиваться и даже ухом не поведя при упоминании Критона. Какой, однако, выдержанный молодой человек, у него действительно большое будущее. Надо с ним подружиться, чтобы не пришлось убивать. Право, я буду искренне сожалеть, если мне придется все-таки уничтожить его. — Говорят, злодей потом ушел с вами на праздники Луперкалий, но так и не вернулся. Видимо, ему стало плохо по дороге и он скончался, а теперь валяется где-нибудь в канаве? Что касается меня, то я должен предупредить, что всегда двигаюсь очень быстро и окружающие действительно часто пугаются моих резких движений. Но я не думал, что император тоже встревожится, ведь вы такой храбрый молодой человек, готовы сами драться любым видом оружия.

— Этот преступник, его, кстати, звали Критон, пытался снова прикончить меня, поэтому мне пришлось приказать его убить, причем этот вопрос решен теперь окончательно, — сказал я, пристально вглядываясь в лицо Фалька, дрогнет ли оно и выдаст ли своего хозяина.

Но нет, я же говорю, этот человек обладал удивительной выдержкой, на его физиономии не дрогнул ни один мускул. Более того, он тут же быстро добавил:

— И правильно сделали, император, таких гнид надо давить в самом зародыше, еще когда поймали его.

— Возможно, нам так и надо было поступить, но мы ведь пытались узнать имя организатора преступления, — вкрадчиво сказал я, продолжая пристально следить за собеседником. — И вы знаете, перед смертью он успел кое-что сказать… Он назвал имя своего заказчика.

— Да что вы говорите, и кто же это был? — с восхитительной выдержкой спросил Фальк.

Он продолжал пристально смотреть на меня, но я понимал, что не могу сейчас назвать его имя, для этого еще не пришло время. Может быть потом, когда я стану настоящим императором которому никто не смеет противоречить, а казна которого полна золота, я и смогу говорить своим противникам в лицо обвинения, но только не сейчас. Я же решил поре укротить этого зверя и уничтожить его только в случае крайней необходимости, когда других мер уже не останется.

— Не могу сейчас сказать, это государственная тайна, — ответил я, пожав плечами. — Надеюсь, вскоре смогу сказать вам, но только не сейчас.

— Что же, буду ждать, когда вы удосужитесь сделать это, — с легкой насмешкой сказал Фальк. — Только слишком не затягивайте, таких людей надо уничтожать сразу, без промедления.

Он быстро откланялся мне, поскольку болтать было больше не о чем и ушел, запрыгнув на колесницу, запряженную четверкой лошадей. Я поглядел вокруг и обнаружил, что остался один в окружении своих сторонников.

Потом я вспомнил, что так и не поздравил еще Залмоксиса. Я подошел к дакийцу, обнял и сказал:

— Ты настоящий боец, прости, что сомневался в тебе, — и, подняв его руку, закричал на весь город: — Люди, глядите на победителя в поединке! Это тот, кто спас честь императора. С этих пор мы так и будем называть тебя, Залмоксис Честь Императора!

Дакиец смущенно улыбался, но я и теперь, глядя на него, не мог поверить, что этот человек только что завалил такого огромного противника, настоящего бегемота по комплекции. Надо было обладать огромной силой и невероятной ловкостью, чтобы победить в таком неравном поединке.

— Лакома, выдай ему сотню солидов! — приказал я. — Пусть все знают, что за подобные доблестные поступки я буду щедро награждать.

Пока я разговаривал с гвардией, ко мне приблизился Парсаний и тихонько прошептал на ухо:

— Господин, Донатина срочно хотел бы переговорить с вами во дворце. Он знает, кто отравил вино.

Глава 28 Новый телохранитель

Когда мы возвращались обратно ко дворцу, то случилось презабавное происшествие.

На всякий случай, Лакома притащил к месту проведения поединка, к каналу Ламиссы, центурию бывших рабов, уже выглядящих довольно молодцевато, складно марширующих и держащих мечи с выпученными глазами. Не думаю, что они смогли бы оказать реальное сопротивление наемникам армии дяди Павла, в случае, если бы по итогам поединка началась небольшая заварушка, но определенное моральное воздействие они все-таки оказывали. Да и просто им было интересно и полезно посмотреть на то, как прошел бой.

В общем, когда мы поехали по утренним улицам Равенны, на которые ложились яркие неимоверно вытянутые в длину лучи солнца, центурия с бывшими рабами бодро зашагала ко дворцу, беспорядочно махая при этом, однако, руками, потому что не отработали до конца умение шагать в едином строю. К тому времени на улицы города уже высыпали жители, спешащие по своим делам, кто на рынок, кто открывать многочисленные таберны — лавки и конторы, а также каупоны и попины, питейные заведения, в которых уже сидели ранние посетители.