Живи в свое удовольствие!

— А что здесь разбираться, эти вонючие скотоложцы зарубили двоих гвардейцев! — сказал Цинна на всю площадку своим металлическим голосом. — Это преступление против императора. Надо немедленно наказать их, причем самым суровым образом.

— Может, тебе тоже отрезать голову и поиграть с ней? — спросил Эрнак, все также глухо и бесстрастно.

— Нет, это я отрежу тебе голову и поставлю в огороде, чтобы отпугивать ворон, — закричал Цинна. — Ну-ка, возьмите его, сейчас я сам вспорю ему брюхо.

Палатины придвинулись к командиру гуннов, но Лакома закричал:

— Успокойтесь, никто не будет никого рубить. Давайте решим эту заботу, как и сказал император. Что тут случилось? Почему произошла драка?

Гунны и палатины начали разговаривать одновременно, и их с большим трудом удалось утихомирить. В итоге, после долгих расспросов, удалось выяснить следующее. Спор, переросший в драку, случился, как это часто бывает, из-за пустяка. Не поделили мишень для стрельбы из лука. Теперь уже осталось непонятным, кто оказался зачинщиком, да это и не разберешь теперь, потому что главные зачинщики со стороны схолов были убиты, а со стороны гуннов, конечно же, все, как один, утверждали, что драку первыми начали палатины.

— Вы мерзкие тупые образины! — кричал Цинна громче всех и потрясал мечом. — Зачем ты привел сюда их, император? Мало того, что мы разодрали ваши задницы на Каталаунских полях, так вы хотите что же, хотите еще?

— Эй, старик, замолчи! — закричал один из гуннов, по имени Камахан, здоровенный и плечистый, габаритами не уступающий Родерику и чуть-чуть не достигающий роста Марикка. — Ты хочешь, чтобы я отобрал твою игрушку и засунул ее тебе в задницу? Сейчас все твои детишки пострадают, а завтра будут срать кровавыми кишками.

В общем, дискуссия получилась оживленная и весьма плодотворная. Некоторые гунны для острастки даже начали стрелять из луков и сразу попали в центр злополучной мишени. Возле нее находился один из командиров палатинов, он едва успел отшатнуться.

Наконец, я поднял руку, снова привлекая к себе внимания.

— Тихо, солдаты! — вдруг зычно загрохотал Родерик и сразу перекрыл весь шум. У него это получилось так вовремя, что все разом замолчали и уставились на него. Мой телохранитель, в свою очередь, показал на меня. — Император хочет сказать слово, вы что, не видите что ли?

Теперь все смотрели на меня.

— Солдаты! — тоже воскликнул я, пытаясь подражать громовому голосу Родерика, но мой жалкий писк, конечно же, не мог с ним сравниться. — Поскольку вы показали себя не самым лучшим образом и не так и не доказали мне, кто на самом деле является виновником сего прискорбного происшествия, мне придется наказать обе стороны.

Солдаты зашумели, и с той, и с другой стороны.

— Тихо! — закричал Родерик, а за ним повторил и Марикк. — Тихо, молчите, когда говорит император!

— Поскольку вы доказали, что не являетесь поклонниками суровой дисциплины, я вынужден отправить ваш отряд обратно, откуда вы пришли, — громко сказал я Эрнаку.

Неподвижное лицо гунна впервые исказилось от ярости в ответ на мои слова. Честное слово, я думал, что он сейчас бросится на меня с мечом или прикажет своим лучникам расстрелять меня. Но нет, варвар сдержался.

— Правильно, доминус, — одобрительно закричали палатины, а Лакома недовольно заворчал. — Пусть идут обратно в свои леса или снега, или откуда они там появились и жрут конину пополам с человечиной, как привыкли!

Пара гуннов, в том числе и Камахан, орали так, что мои барабанные перепонки чуть не вытекли из носа. Их удалось утихомирить с большим трудом. Я посмотрел украдкой на Лакому и увидел, что он, продолжая сердито кричать, незаметно кивнул мне. Значит все готово, можно приступать к задуманному.

— Но это ещё не всё! — закричал я, снова помахав рукой. — Палатинские схолы тоже доказали, что не могут вести себя дисциплинированно и почтительно, как подобает имперским гвардейцам. Поэтому, я вынужден распустить вашу схолу, а на её место назначаю новых палатинов, под руководством Лакомы.

Шум поднялся невообразимый. Громче всех кричал, конечно же, Цинна. Он доказывал, что в такое тревожное время нельзя оставлять дворец в опасности. Но одновременно с моими словами, повинуясь незаметному знаку Лакомы, из казарм выбежали все мои рабы и остальные гунны, успевшие уже натянуть кольчуги и взять мечи.

Двигаясь довольно шустро и сноровисто, они оцепили тренировочную площадку со всех сторон и встали вокруг палатинов с самым угрожающим видом. Бедные гвардейцы, оставшись в меньшинстве, со страхом оглядывались по сторонам и сразу умолкли, даже как-то съежились, став меньше ростом.

Даже Цинна онемел от изумления, особенно, когда увидел, как Лакома погрозил ему мечом и провел пальцем по горлу, напоминая о том, как при первом знакомстве мы чуть было не распороли ему глотку.

Честно говоря, особо бояться палатинам было нечего, потому что при должном натиске они могли бы с легкостью прорвать окружающее их кольцо, состоящее из хилых и неопытных беглых рабов. Но они об этом, к сожалению для них, ничего не знали, поэтому и вынуждены были робко смотреть вокруг.