Живи, вкалывай, сдохни. Репортаж с темной стороны Кремниевой долины

Симона[5] выглядела изнуренной. Ее можно было понять. Она была образцом микропредпринимателя XXI века, чей труд грубо эксплуатируют. Жительница Окленда, она рано вставала, чтобы добраться до центра Сан-Франциско, где две смены водила школьный автобус. Для Lyft она развозила клиентов в обеденный перерыв и после смены до самого сна. Работодателей, для которых Симона была контрактником на полставки, уровень ее усталости за рулем не заботил. Повышения она не ждала. «Хотелось бы уже завязать с Lyft, – поведала она мне. – Я тут просто делаю кого-то другого богатым. А могла бы посвятить это время своей компании».

В Голливуде у всех есть незавершенный сценарий. В Заливе у всех есть техкомпания «почти что серии „A“»[6], работающая в «стелс-режиме» (то есть денег нет, но есть идея, якобы секретная, но на деле только и ждущая признания). «Что у тебя за стартап?» – спросил я. Она не спешила с ответом. Затем осведомилась, не религиозен и не обидчив ли я часом. «Не особо», – заверил я ее.

Пока машина медленно пересекала район Тендерлойн – под автострадами, мимо оживленных лагерей бездомных и освещающих сумерки горящих мусорок, – Симона рассказала мне о своей компании. Называлась она Racy Ladeez – «Игривые дамочки». Разработку сайта Симона оплатила из своего кармана. Это был каталог секс-игрушек с подробными инструкциями для новичков и… «демонстрациями». Само собой, меня это заинтриговало. Однако я так и не понял, какой фишкой Симона собиралась покорить насыщенный рынок секс-товаров – за исключением, быть может, того, что чернокожим женщинам из рабочего класса вроде нее удобнее заказывать дилдо онлайн, чем изучать витрины в секс-шопах в центре города, где полно белых яппи. Хоть в бизнес-плане Симоны и могли зиять дырки, то же самое не помешало тысячам гораздо более глупых стартапов привлечь крупные инвестиции. И уж точно я не мог осуждать ее за энтузиазм. «Я в курсе, что могу стать малышкой на миллион!» – сказала она, когда мы припарковались. Я пожелал ей удачи, помахал на прощанье и стал изучать окрестности.

Среди бетонной паутины возвышающихся хайвеев и серых складов сияла новая многоэтажка. Где-то внутри и был мой новый дом. Я донес сумки до входной двери, на которой была любопытная надпись. «ЖИВИ/ВКАЛЫВАЙ», – гласила она. Быть может, она указывала на прогрессивное и многофункциональное градостроительное зонирование или нечто вроде того. Но скорее это напоминало заповедь. Живи, вкалывай. Чем еще можно заниматься до самой смерти, кроме работы? Или, возможно, надпись предлагала выбор. Можешь жить, а можешь вкалывать.

Это место, прозванное мною Хатой Хакеров, было лучшим вариантом, который удалось найти с ходу. Как и большинство новоприбывших в Залив, я положился на приложение для краткосрочной аренды Airbnb. Жилье стоило 85 долларов за ночь – меньше, чем в среднем по рынку, но все равно больше, чем я мог себе позволить. С другой стороны, находилось оно в месте, которое маклеры по недвижимости называли СоМа[7], – модном районе, как нельзя более подходящем для моих журналистских и предпринимательских целей. Некогда дешевый промышленный район, теперь он стал прибежищем стартапов, размещавшихся в лофтах в индустриальном стиле, хотя нищих и бездомных отсюда выпроводили еще не всех. В объявлении Хаты Хакеров на Airbnb предпочтение недвусмысленно отдавалось технарям: «Приветствуются мотивированные и серьезные предприниматели, готовые расширить сеть знакомств». Прекрасно. И самое лучшее: «Двухъярусных кроватей нет». Я сказал хозяевам, Броуди и Майку, что был основателем и разработчиком стартапа в «зачаточной стадии». Этого, а также моего улыбающегося фото в профиле и полной предоплаты, хватило, чтобы получить согласие. Броуди и Майк не были владельцами. Я все пробил. Закладной владел парень из Европы, который большую часть времени, судя по всему, серфил на курортах, а техбизнесом занимался в качестве хобби, как принято среди скучающих аристократов. Правовой статус этого договора аренды был, скажем прямо, смутным.