Живи за двоих

Между тем из отделения вдруг раздался крик Оли, затем крики персонала.

– Зачем?! Зачем разбудили?! Не хочу… Отпустите! Не хочу! Не понимаете ничего… Зачем?! Мама! Мама где?! Не хочу, отпустите меня!

– Ещё дроперидола, быстрее сюда, держите её!

– Больше нельзя, доктор, предельная доза…

– Коли, я кому сказал! Держите же её!

– Аккуратней, покалечится!..

Мать соскочила с дивана.

– Что там такое?! Она меня зовёт!

Доктор еле удержал женщину.

– Тише-тише, Алла Ивановна. Они знают, что делать. Не волнуйтесь, скоро ей будет лучше, я вам обещаю!

Вскоре крики прекратились.

На следующий день Оля стала спокойнее. Почти весь день смотрела в белую стену напротив кровати, но на вопросы доктора отвечала. Игорь Алексеевич спрашивал девочку о снах. Она отвечала.

Алла Ивановна ждала доктора в ординаторской.

– Игорь Алексеевич, как она? Что с ней вообще такое? – за последние дни женщина сильно похудела и как бы состарилась.

– К счастью, Оля рассказывает о своих переживаниях, что обычно нехарактерно для шизофрении.

– У неё… шизофрения?

– Я склонен считать, что это так. Очень редкая форма – онейроид. Это периодически возникающее состояние, похожее на сон с яркими, приятными по содержанию галлюцинациями.

– Ей станет лучше? Или… – в глазах измученной женщины читалось отчаяние.

– Увы, в целом процесс необратим. Но ей станет лучше, я обещаю. Сейчас Оле как никогда нужна ваша любовь.

А через несколько дней стало похоже, что девочка идёт на поправку. Мама навещала её каждый день. Они разговаривали, но всё же большей частью сидели вместе молча. Алла старалась не плакать при дочери.

В тот вечер Игорь Алексеевич дежурил и перед сном решил зайти к Оле, чего раньше не делал.

– Как дела у нас?

– Хорошо. Только спать хочется, – не сразу ответила Оля.

– Мама приходила сегодня? – доктор присел на кровать пациентки.

– Да. Я её люблю. Не хочу, чтобы она плакала.

– Ну вот и хорошо. Тогда нужно выздоравливать. И не огорчать больше маму.

– Вы хороший, Игорь Алексеевич. Как папа. Как мама. Вы тоже не плачьте никогда, – девочка слабо улыбнулась.

Игорь видел её улыбку впервые. И улыбнулся в ответ.

– Спокойной ночи, Олечка. Я приду завтра.

– Спокойной ночи. Я буду спать, – девочка повернулась на бок.

В ту ночь ей снова снились замечательные сны. И уже не было важно ничего, кроме них.

Ей было неважно, что в ту ночь больных разбудил крик дежурной медсестры, которая бежала по коридору и кричала доктору, что у девочки из двенадцатой палаты остановилось сердце. Ей было неважно, что Игорь Алексеевич тщетно пытался вернуть её к жизни. Ей было неважно, что наутро на кухне её квартиры вновь зазвонит телефон и мама узнает, что осталась одна.

Ничего уже не казалось важным.

Остались только сны. Замечательные сны.

9-10 декабря 2007 г.

? DJ Tiesto & Marc Vision – Time Gate (Update)

Painball

Разница между бойцом и обычным человеком заключается в том, что боец всюду видит брошенный ему вызов, в то время как обычный человек рассматривает всё либо как благодеяние, либо как проклятие.

Карлос Кастанеда

2155 год

Пятеро мужчин в тёмно-серых камуфляжах с автоматами в руках тихо перемещались вдоль стены плохо освещённого коридора. Идущий впереди знаком указал остальным – противник за поворотом. Три, два, один. Практически бесшумно группа обезвредила двух часовых из команды противника. На одежде мнимых «убитых» красными пятнами растеклась краска от выстрелов из оружия для пейнтбола. «Убитые» были обезврежены до конца раунда. При попадании в камуфляж встроенное в него устройство подавало мощный электрический разряд, вызывающий временный паралич мышц.

Двое из нападавших отшвырнули подальше оружие поверженных противников из команды Ин-Сити. На всякий случай.

У Ин-Сити оружие было настоящим. Для них это было игрой. Игрой в «пейн-бол».

-Фокс, давай карту.

Один из солдат достал схему лабиринта и показал её командиру группы.