Живодер

Если бы не руперт, она бы так и осталась домохозяйкой и не было бы у нее ни "ауди-А6", ни мобильника с выходом в Интернет, ни неиспользованного права на шестьсот тысяч воздушных миль.

Архитектором руперта сделало чтение. С самого раннего детства он читал все, что попадало ему в руки, за исключением художественной литературы. На художественную литературу у него просто не было времени, зато он с удовольствием читал газеты, музыкальные журналы, технические учебники и, конечно же, всевозможные сайты в Интернете. Да и к тому же разве можно чему-нибудь научиться, читая художественную литературу? Поэтому он просто не видел в ней смысла. Кого могут волновать поступки и действия выдуманных, несуществующих, сочиненных персонажей? Никому нет дела до того, прыгают ли они там под поезд, разоблачают преступников или женятся. Они все равно не существуют! Они не обладают реальными физическими телами! У них не было ни телефонов, ни членов, ни садовой мебели, и уж они точно не устраивали обеденные приемы, на которых руперт мог познакомиться с влиятельными людьми. Поэтому они были абсолютно бесполезны.

В шестидесятые годы, на которые пришлось время взросления руперта, все газеты были посвящены только одному — будущему, прошлое не стоило ни гроша. Журналы и газеты изобиловали провидческими набросками и пророчествами относительно перестройки мира. Зиферт предлагал заменить Ковент-Гарден небоскребом, давно забытый "специалист по транспорту" Колин Бьюкенан планировал провести шестиполосное шоссе на месте старого и никому не нужного Кентерберийского собора, Дэн Смит намеревался перестроить Ньюкасл. С невыразимым придыханием произносились названия зарубежных городов будущего — Бразилия, Канберра, Оттава, а на родине, конечно же, все ждали чудес от Мильтона Кейнса. Архитекторы в своих офисах чертили безликие вышки рабочих общежитий, торговых центров и индустриальных зон, обрамленных цветами, росшими в конических бетонных вазонах, между которыми, взявшись за руки, гуляли счастливые семьи. Там всегда где-ни-будь пролегала монорельсовая дорога и всегда светило солнце. Неужто кто-то мог не захотеть жить в таком городе? И что еще важнее — как хорошо было тем, кто жил там, в твоем творении. Главное было изменить мир, переварить его и выплюнуть в новом виде, не важно — лучше или хуже, чтобы потом можно было говорить: "Это здание сотворил я. И тошнотворное чувство, которое вызывает у людей его неизбывное уродство, дело моих рук".

руперт, однако, в то время не участвовал в переделке мира, он был счастлив, если ему поручали немного переделать лестницу или гардероб.

Утряся таким образом все дела с женой и пристроив ее в бизнес по чистке национальных флагов, он начал размышлять над тем, как бы и самому продвинуться. И в состоянии глубокого недовольства ему пришло в голову, что политика, которая также должна быть по сути игрой, занимается собственно перестройкой общества. Закрытие больниц, освобождение террористов, военные действия в мелких странах, манипуляция людьми, словно курсором на экране компьютера.

"В корзине остается пятьдесят тысяч шахтеров. Вы хотите окончательно от них избавиться?" — "Да, хочу, — клик". — "Заменить пятьсот мелких больничек на десять медицинских суперцентров". — "Замена не является невыполнимой. Продолжить/отложить?" — "Продолжить, продолжить, продолжить, идиотская машина! Будущее всегда выполнимо. Клик!"

Таким образом возникал вопрос: как руперту пролезть в политику? Конечно, не в члены парламента — кому нужна эта дребедень и у кого есть на это время? Объезжать провинцию, целоваться с пакистанскими женщинами, а потом не быть избранным, если не понравишься своим неблагодарным избирателям.

руперт размышлял обо всем этом, когда на дворе стояло начало девяностых, и в один прекрасный день он услышал волшебное слово — "мысленакопитель". Он тут же понял, что должен побольше разузнать об этом резервуаре познания. Как и все лучшие идеи, эта также пришла из Соединенных Штатов. "Мысленакопителями" назывались группы головастых ребят, которым платили за то, что они придумывали новые способы реорганизации общества и предлагали их правительству.

Почувствовав, откуда дует ветер, руперт вступил в "мысленакопитель" с левым уклоном. Он назывался "Институт Ромба" и финансировался группой либералов, занимавшихся вивисекцией, переработкой ядерных отходов и гонками "Формулы-1".

После неизбежной победы на выборах руперт начал перемещаться оттуда, где идеи создаются, туда, где они воплощаются. Надо было выскочить из "мысленакопителя", утереться и вскочить в "оперативное подразделение".