Живодерня

– Они как только появились, с мелких крыс и начали, – продолжал Профессор на ходу, значительно повеселев. – Потом стали покойников воровать. О! Что ты! Тут за покойников война идет! Ха-ха-ха! Крыс теперь много стало, совсем обнаглели – на живых набрасываются. Вот Рахиту не повезло. Хотя крысам тоже не повезло, откуда в его пустой башке мозгам взяться? Скоро уж приползем.

Илья слушал молча и невнимательно, он полз, поминутно оглядывался назад в темноту и все время ожидал, что сзади, сухо кашляя, набросится оставшаяся в живых раненая крыса… Он вспоминал Рахита с отъеденной головой, и ему было жутко.

Охотно говоривший Профессор вдруг замолчал и некоторое время полз молча. Илья, заметив это, насторожился.

Профессор остановился, постоял на месте, потом повернулся к Илье и бросил свет фонаря ему в лицо. Илья сощурился, отворачиваясь. Профессор, распрямившись, повернулся к нему всем корпусом; Илья тоже выпрямился. Они стояли на коленях друг против друга. Илья ладонью прикрывал глаза от света.

– Что случилось? – спросил Илья, не понимая причины перемены настроения своего спутника.

– Ты знаешь, – Профессор взял его за лацканы больничной куртки. – Ты забудь, что я тебе говорил. Ладно?!

– Почему это? – не понял Илья.

– Забудь, – сквозь зубы с ненавистью процедил Профессор. – А-то убью!

Илью бросило в жар, он вдруг ощутил, что стоит перед лицом смерти и этот человек, если Илья попробует сейчас не согласиться с ним, обязательно убьет его, не дрогнув и не задумываясь.

– Убью… – повторил Профессор.

– Да, конечно. А что, про крыс – это запретная тема?..

Профессор отпустил его куртку, повернулся и пополз дальше. И на протяжении всего пути не произнес уже ни слова.

Глава 3 МЕТАСТАЗЫ

(Жертвоприношение)

Ползти оказалось недалеко, скоро они оказались в широком коридоре. Здесь можно было выпрямиться в полный рост. Стали встречаться люди. Илья с изумлением оглядывался кругом, стараясь ничего не пропустить, стремясь осознать и понять увиденное.

Оказывается, здесь, под кладбищем, был целый город. Освещался он через отверстия в потолке. Света, конечно, в подземелье поступало мало, но и этого было достаточно для того, чтобы разглядеть, что там происходило. Проходя по широкому коридору, миновали они большие пещеры. В одних пещерах было множество народа; стоя за столами в резиновых фартуках, они что-то мелко резали большими ножами, и если бы на них были не лохмотья, а белые халаты, то можно было бы подумать, что это повара. В другом обширном помещении работала какая-то мощная машина. Оттуда чумазые люди поминутно вытаскивали коробки. Несмотря на сквозняк, здесь стоял смрадный запах.

– Консервы выпускаем – тушенку. Наша продукция нарасхват. Любит народ наши консервы, – радостно сообщил довольный Профессор.

Илью замутило.

Мимо них по коридору двое кромешников, кряхтя и сквернословя, тащили обтянутый красной материей гроб. Один из них полз впереди, впрягшись в лямку, зацепленную за гроб, другой толкал поклажу сзади. Профессор повернулся к Илье и весело сказал:

– Високосный год! Есть работа для кромешников!

И вправду, везде кипела работа.

Потом они прошли мимо большого зала, сплошь заваленного деревянными обломками гробов. В соседнем подземелье несколько человек суетились вокруг огромного чана, стоявшего на плите, в которой был разложен огонь. От чана к отверстию в потолке поднимался пар, дыма в помещении не было: он уходил в пристроенную к плите вентиляционную трубу. Все здесь казалось Илье до дикости примитивным, как в древние времена, но, на удивление, продуманным до мелочей.

Мимо них мрачные кромешники проволокли сани с человеческими костями.

– И не мечтай, – остановившись, повернулся к нему Профессор.

– Что? – не понял Илья.

– Я говорю: и не мечтай! – громче повторил Профессор, перекрикивая шум работающей где-то рядом машины. – В разделочный тебя не возьмут. Хлебное место. Для того чтобы в разделочный попасть, нужно выслужиться – года три землю покопать. Потом, может, переведут в разделочный или в варочный. Но в поисковой группе лучше всего.

Помимо больших залов к коридору выходило множество мелких нор. Стены были испещрены отверстиями, напоминавшими муравейник. Горбун с привязанной к спине лопатой вдруг вынырнул из норы.

– Вон, этот горбун вчера заползал, – сказал Илья и хотел указать на горбуна Профессору, но юркий человек скрылся в другой норе.

Профессор только пожал плечами. Удивительно, но горбун как-то уж очень напомнил Илье шустрого больничного инвалида. И вдруг, стоя посреди подземного коридора, Илья с изумлением вспомнил, что слышал об этих подземельях еще в психушке из уст временами впадавшего в транс горбатого человека. Только тогда это казалось Илье фантастикой, миром, рожденным больным воображением писателя-фантаста, в котором он выразил свою сексуальную неудовлетворенность и детские комплексы… Но теперь вот сам Илья оказался в этом фантастическом ужасе, в этом кошмаре, и, оказывается, мир этот не выдуман – он есть.

– Тебе плохо? – спросил Профессор, посветив в лицо Илье. – Ты чего бледный такой?