Живодерня 2

Заведующий отделением психбольницы доктор Михаил Александрович Пинчер сидел в своем кабинете и, ожидая приезда большого бандитского начальства, просматривал истории болезней подшефных психов. Последнее время, после сворота своего папаши (кстати, умершего два дня назад) он жил в постоянном страхе. Теперь ему самому приходилось отвечать за все отделение. В психиатрии из рода Бородавко он остался один. В смутное революционное время дед Бородавко — красный матрос — был поставлен заведовать отделением исключительно из-за своего пролетарского происхождения. Но после революции ситуация изменилась, и его сын должен был изменить фамилию на более благозвучную и интеллигентную. Перебрав множество фамилий, Бородавко обнаружил редкую собачью породу доберман-пинчер и, разделив ее на две части, получил две красивые и интеллигентные фамилии — с такими фамилиями не стыдно было заведовать не то что отделением, но и всей больницей. Тут как назло началась компания с национальным уклоном. К тому времени уже ставший заведующим его отец вынужден был писать в анкетах с пояснением: “Доберман — урожденный Бородавко”.

Должно быть, что-то передалось Пинчеру от собачьей породы, потому что в последнее время он ощущал опасность особенно остро. Вот и сегодня он очень не хотел идти на эту встречу с головорезом Тузом. Но ему был известен крутой нрав правой руки мертвого Китайца. То что Китаец мертв, доктор Пинчер не сомневался, хотя от него сведения эти старательно скрывались. И в то же время доктор Пинчер ждал и жаждал этой встречи, ожидая, что на ней решится нечто очень важное.

Из комнаты свиданий через чуть приоткрытую дверь донесся шум. Доктор Пинчер тут же привстал и, приспустив очки, всмотрелся в лицо вошедшего человека.

— Ах, это ты, Кирилл! Почему без стука входишь? Обнаглел, мерзавец.

Кирилл молчал, стоя недалеко от двери.

— Ты что оглох?! Где хозяин?

Пинчер снял очки и положил их на страницы истории болезни, которую только что просматривал.

“Ну, сволочь, сделаю я тебе за грубость — в ногах валяться будешь,” — злорадно подумал Кирилл.

— Туз будет позже, — кротким голоском начал Кирилл. — Он просил, чтобы вы нашего паренька посмотрели. Ранило его сильно.

— Это к хирургу нужно, — морща нос недовольно проговорил доктор Пинчер — он не любил кровь. Хотя и был врачом, но его специальностью было лечение чего-то темного и неконкретного.

— Но Туз сам просил…

— Ну ладно. Давай его в процедурную.

Доктор встал и, подойдя к маленькой дверце процедурной, открыв ее, зажег свет и вошел. Кирилл в это время высунулся в комнату свиданий.

— Эй ты, — указал он на первого подвернувшегося низкорослого кряжистого громилу. — Тащи сюда кусаного.

Несчастный еле держался на ногах, был бледен до синевы, из перетянутой ремнем руки кровь не шла, зато содранная щека сильно кровоточила, и кровь, пробежав по кожаной поверхности куртки, капала на пол.

— Не вздумайте сказать, что собака покусала, — шепнул обоим Кирилл.

— Ну, где вы там?! — раздался из процедурной недовольный голос доктора Пинчера.

Травмированного, поддерживая с двух сторон, ввели в процедурную. Доктор Пинчер, увидев его, всплеснул руками.

— Да его к хирургу нужно. Он мне здесь все кровищей зальет.

— Туз просил вас перевязку сделать.

Доктор поморщился от вида крови, отчего его лошадиное лицо сделалось очень смешным, и сказал:

— Снимите с него куртку и пускай на стол ложится, посмотрю. Потом все здесь языком вылижешь, — бросил он Кириллу.

Тот согласно кивнул. Эх, с каким бы удовольствием он дал по этой рыжей башке, с каким бы блаженством выпустил кишки из его жирного живота; он еле сдерживался, чтобы не пнуть доктора. Сейчас казалось удивительным, как Кирилл всегда спокойно сносил его насмешливый наплевательский тон, словно он, Кирилл, куча дерьма, а сейчас это его раздражало до того, что приходилось бороться с самим собой. Такова уж психология всякой мелкой душонки…

Сняв куртку, пострадавшего положили на стол, и доктор осмотрел его раны.

— Странно… — задумчиво проговорил доктор Пинчер, разглядывая рваные раны. — Странно…

— Ну как, Михаил Александрович? — поинтересовался Кирилл.

Но доктор, с интересом разглядывая рваные сухожилия, не удостоил его ответом.

— Я пойду Туза встречу, — сказал Кирилл. — А ты побудь с доктором, — он незаметно подмигнул глазом кряжистому мужичку, приведшему покусанного. — Все, что доктор скажет, выполняй беспрекословно.

— Угу, — буркнул тот.

Кирилл тщательно прикрыл за собой дверь, через кабинет врача вышел в комнату свиданий, где ждали его четверо “братков”.

Когда он внезапно вышел, то отметил для себя, что парень с огромной, как у католических монахов, плешью, недоброжелательные взгляды которого он уже ловил на себе сегодняшней ночью, вдруг смолк, а другие, слушавшие его, потупили взгляды. Значит, говорил плешивый о нем, о Кирилле. Ну, погоди, у меня, сволочь!..

Кирилл понимал, что одноглазый Забойщик не погладит его по головке за искалеченного “братка”. Но он надеялся все же как-нибудь вывернуться, в случае чего можно все свалить на покусанного — он сам промахнулся, у него ведь был пистолет.