Живое и мертвое. Ученик мага

— Свободных номеров нет, — покачал головой усатый.

— Как это? — опешил ученик Мессера.

— Погоди-ка, — отстранил Пантора старик и поглядел на солидного усача так, как пристав смотрит на проштрафившегося мага.

— А ну-ка, — добавил Колидр, уже усатому и, подхватив его за локоток, потащил в сторону.

Выглядело это столь бесцеремонно, что молодому магу показалось — все! Сейчас старого прохиндея отволокут в местную кутузку, а их с Винсентом запрут там же за компанию и тогда…

Солидный господин вскинулся, выдергивая рукав из цепких пальцев проводника, загудел что-то недовольное, но слов уже было не разобрать. Голос звучал нарочито тихо и глухо, а отошли усатый с проводником на достаточное расстояние.

— Может, смоемся, пока не поздно? — едва слышно спросил Пантор у рыжего приятеля, глядя, как старик Колидр снова хватает усатого за рукав. — Если его сейчас заберут, мы, скорее всего, тоже попадем в каталажку.

— Погоди, — одернул Винсент.

Он внимательно следил за перепалкой двух мужчин. Беседа выглядела едва не театральным представлением. Усатый был недоволен, он жестикулировал, яростно размахивал руками и тряс головой. Из его гудящей на одной ноте речи порой выскакивало сердитое: «я не могу!», «мест нет», «забронировано», «да пойми же ты, старая вешалка…»

Колидр в колоритности собеседнику не уступал. Он говорил совсем неслышно, тихим вкрадчивым шепотком. При этом с периодичностью, достойной метронома, подергивал солидного мужчину за рукав тонкими, цепкими, как у хищной птицы, пальцами. Разобрать, что он говорит, тоже было невозможно, но на отдельных, наиболее эмоциональных местах все же вырывалось и доносилось до слуха: «не крути мене мозги», «свободный этаж», «мой брат», «вспомни лучше про должок, жирный осел…»

После упоминания об осле и неведомом долге усатый вдруг съежился и растерял весь запал. Колидр отпустил рукав и добил собеседника несколькими едва различимыми фразами. Последняя сопровождалась резким тычком указательного острого птичьего пальца в толстый, обтянутый дорогой тканью живот. Усатый развернулся и, покорно изобразив улыбку, вернулся к Пантору с Винсентом. Он улыбался, но улыбка была словно приклеенной, а сам усач выглядел, как побитая собака.

— Господа, у меня для вас есть два номера. Надеюсь, вас устроит третий этаж? Цена лояльная. На этаже, кроме вас, пока никого. Постояльцы должны появиться сегодня-завтра. Беспокойства они вам не создадут. Надеюсь, и от вас беспокойства не будет.

— Нет, конечно, — с благодарностью отозвался Пантор.

— Мы будем вести себя очень тихо, — подтвердил Винсент. — А скажите, милейший, где в вашем заведении можно выпить? И, может быть…

Винс замялся, склеил конспиративную рожу и добавил утробно:

— В смысле девочек… Ну вы понимаете?

Скисший усач окончательно понурился.

— Ресторан налево по коридору. С эээ… ну вы понимаете… Боюсь, у нас не совсем то заведение. Идите за мной, я провожу вас в номера.

Солидный господин полоснул ненавидящим взглядом по Колидру. Тот не обратил на усатого никакого внимания.

— Я таки подожду вас в кабаке, — подмигнул молодым людям старик. — Мене надо поддержать традицию.

И направился туда, где, по словам толстого усача, находился ресторан.

5

Третий этаж оказался еще более шикарен и совершенно пуст. Номер Винсента находился в начале коридора, практически возле самой лестницы, номер Пантора оказался прямо напротив. Рыжий только бросил в номере нехитрые пожитки и увязался следом за усатым господином и приятелем-магом. Солидный сдержанно показал Пантору номер и ушел явно недовольный, но с натянутой чуть не до ушей, вымученной улыбкой.

Винс пошел вместе с ним до двери, и молодому магу показалось уже было, что рыжий уйдет и даст ему хоть четверть часа спокойно побыть наедине с самим собой. Не тут-то было. Лучезарно улыбнувшись усатому, Винс вытурил того в коридор, прикрыл дверь.

— Слушай, Пантей, а мы хорошо устроились.

— Не называй меня так, — буркнул Пантор.

— Понятно, — протянул Винсент. — У моего дорогого друга опять меланхолия.

— С чего ты взял? — делано взбодрился маг.

— Когда у тебя хорошее настроение, тебе все равно, как я тебя называю, — ехидно подметил рыжий. — Чего тебе теперь не так?

Пантор плюхнулся на кровать, прямо поверх шелкового одеяла. Что не так, он понять не мог, но что-то не нравилось. А может быть, уже выработалась привычка жить с оглядкой и ждать, когда придут приставы, арестуют и сошлют на острова к живым мертвякам и опальным магам на вечное поселение.

— Почему у них весь этаж пустой? — спросил он, наконец, скорее у себя, чем у Винсента.

— Гостей ждут. Важных, — пожал плечами Винс. — Ты же слышал, как они с Колидром нашим лаялись.

Пантор резко сел, и посмотрел на рыжего приятеля, чуя, что начинает заводиться. Тот прогуливался по комнате, разглядывая картины на стенах и статуэтки на комоде.

«Все-то у него просто», — мелькнула мысль. Может, все и просто, но какое-то неприятное ощущение от местных усачей и проводников оставалось. Какая-то фальшь чувствовалась. А ощущениям своим юный маг привык доверять.