Живое Серебро

На вагон я пошла первой. Я всегда хожу первой, потому как мой шаг самый “лёгкий”. Думаете, можно было бы делать закладки товара под вагонами? Было бы здорово, откровенно говоря. Однако перед отъездом поездов под вагонами всё тщательно проверяется, чтобы исключить возможность побега людей из Кантонов – а желающих сбежать из Кантонов плачевно много: каждый второй способный бежать и каждый первый способный думать, – так что под вагонами ничего не спрячешь. На крышах же не спрячешь человека, а значит, проверять крыши дозорным нет надобности, и значит, для самоцветных закладок это идеальный вариант. Главное в этой части дела – умение вскрывать остриём кинжала железную обшивку вентиляционного кармана, после чего в игру вступает умение вернуть обшивке её изначальный вид. Товар в этих узких карманах доезжает до пункта назначения со стопроцентной вероятностью. Деньги мы видим на следующие сутки – мы никогда не “кидаем” на оплату своих поставщиков, и ликторы никогда (ну, практически никогда) не “кидают” нас. Ведь каждый дорожит не только своей репутацией, но и жизнью. Бывали случаи, когда крайне самонадеянные ликторы платились именно жизнью или, в лучшем случае, обрывом сотрудничества с контрабандистами только за то, что платили меньше установленной суммы. Так что “кидал” у нас нет. Хотя конкретно мне один раз крупно не повезло, причём в первый же год моей контрабандной деятельности, что тогда только добавило горечи казусу: один дослужившийся до погон ликтор, статус которого я не проверила по своей неопытности, взял у меня неприлично большую партию товара, после чего испарился из Кантона. Подлец в ту же ночь укатил в Кар-Хар проживать богатую жизнь, выстроенную на награбленных за годы его службы в “J” самоцветах – ищи ветер в поле… Из-за того случая у меня были крупные проблемы, которые без поддержки Берда могли бы даже доконать моё и без того шаткое на тот момент положение: нам пришлось целых полгода выплачивать крупный долг тем, с кем мы сотрудничали в той прогоревшей партии. Болезненный опыт, зато действенный – теперь я единственный контрабандист, которому ликторы заранее платят пятьдесят процентов от стоимости товара. Тоже риск: вдруг меня схватят или даже убьют, когда я уже взяла у опасного заказчика половину стоимости? Что в таком случае может ожидать моих близких, оставленных с неизвестным им, внушительным денежным долгом? Однако на такой вариант развития событий меня страхует Берд, так что продолжаю уверенно рисковать…

Даже в летнюю ночь на крыше вагона кажется сильно прохладнее, чем на земле. И темнота не всегда помогает: да, тебя не видно, но и ты тоже ни хрена не видишь – в кромешной темени орудовать кинжалом по железу сложнее, чем в лунную ночь. Я только покончила с оформлением своей закладки и сразу же чуть не разразилась бранью, поняв, что порезала дорогие кожаные перчатки в области большого правого пальца – прошлогодний подарок матери, за испорченный вид которого она мне точно всыпет перца.

Арден с Арленом завершили оформление своих закладок на несколько секунд раньше меня, так что первыми спустились вниз, что вызвало у меня очередное желание выбраниться – ненавижу сбрасывание каната, но в пятидесяти процентах случаев этим занимаюсь именно я. Хотя с другой стороны, это разумно: я не такая крупная, как парни, и не такая быстрая, как Гея, так что спрыгивать вниз без каната, по идее, не в пятидесяти, а в ста процентах случаев должна именно я.

Последний рывок происходит быстро: ловко отвязываю канат, быстро сбрасываю его вниз и, пока Гея обматывает им свою осиную талию, аккуратно, так, чтобы парни смогли выверено подстраховать меня, прыгаю вниз. Прошлой осенью при подобном прыжке пятку себе отбила – ужасное ощущение в моменте и неприятные болевые последствия на два месяца вперёд.

В этот раз парни отработали хорошо – поймали ровно, поставили на землю чётко, хотя кому-то из них я в полёте прилично зарядила локтем по носу. По одному лишь шипению я уже спустя несколько секунд распознала, что прилетело Арлену. Что ж, не худший результат подобного приземления и как раз сочлись за его мухлёжную игру в лото.

Дальше – скоростной бег по сухой земле до первых чёрных крыш.