Живое

— Я уже отвечала, — вздернула повыше нос. — Той девочки больше нет, я изменилась. Хотя иногда ты ведешь себя отвратительно, и я жалею, что не оставила тебя на съедение эфримам!

Кристиан не улыбнулся.

— Ты буквально вытащила меня на себе.

— Ты готовишь мне завтраки и довозишь до Вестхольда, — беззаботно пожала я плечами. — К тому же мне не идет траурная вуаль.

Кристиан все-таки улыбнулся — краешком губ. И снова намотал на палец прядь моих волос.

— Я много думал. О нас. И решил, что ты права.

— В чем же?

— Нам надо стать ближе. Узнать друг друга лучше. Довериться.

Он снова улыбнулся — почти с предвкушением.

— Надо больше времени проводить вместе. Пожалуй, начнем с сегодняшнего дня. Ты согласна, Иви?

Я нахмурилась. Нет, не согласна. Категорически! Потому что мое чувство опасности уже выло внутри, убеждая держаться от Криса подальше.

— Я хочу узнать тебя, — вкрадчиво произнес он. — Узнать о тебе все. Каждую твою мысль.

Он отпустил мои волосы и сделал шаг назад. Улыбнулся.

— Тебе как обычно, чай?

Я с облегчением устроилась на стуле, подвинула к себе тарелку овсянки. Но тут Крис огорошил новым:

— Расскажи, как ты жила все эти годы.

— Как будто ты не знаешь. — Я сделала вид, что ужасно увлечена кашей, хотя она застревала в горле. — Развлекалась, танцевала, доставляла отцу кучу проблем. Зачем спрашиваешь?

— Интересно. — Он улыбнулся, не сводя меня взгляда. — О чем ты думаешь, когда бежишь? Тебе нравится бегать, я это видел.

— О чем? — Я задумалась и сказала правду: — О том, что убегаю от всего, что меня тревожит. От страха. Беспокойства. Проблем. Что чем быстрее я перебираю ногами, тем скорее все остается позади.

Я замолчала.

— Еще, — тихо сказал февр. — Расскажи еще.

Я все-таки подавилась и закашлялась. Крис любезно постучал меня по спине, а потом присел на стол прямо возле моей тарелки! Я чуть снова не подавилась. Какого склирза он делает?

Мне казалось, что раньше я видела океан сквозь круглое окошко корабля или смотрела с высокой башни и безопасного расстояния. А сейчас очутилась прямо в центре бушующей стихии. Одна и без одежды. Клятый океан кружил меня в водовороте, неумолимо затягивая на дно. И бесполезно молить о спасении. Океаны не знают жалости.

Я решительно сунула в рот ложку каши, проглотила, запила чаем.

— Кажется, я уже опаздываю.

— Не торопись, — почти нежно произнес Крис. И провел пальцем по моей губе, стирая капельку.

Я подняла на него взгляд. Вероятно, испуганный. Крис, напротив, улыбался, глядя на меня сверху вниз.

И почему мне его взгляд совсем не нравился?

Стук в дверь показался громом. И тут же в дом ввалился Лаверн. Похоже, этот парень не привык дожидаться разрешения войти.

— Доброе утро, красавица Иви-Ардена! — подмигнул он мне. Схватил из вазы печенье, сунул в рот и продолжил, жуя: — Вот лицезреть твоего мрачного братца я совсем не рад, но увы, жизнь несправедлива. Верховный объявил общий сбор, так что пошевеливайся, Стит.

— Что-то случилось? — встревожилась я.

— Всего лишь учения, мальчикам надо развлекаться. — Лаверн снова подмигнул.

Надо сказать ему, чтобы прекратил, а то заработает себе нервный тик!

— Иви, иди наверх, оденься, — приказал недовольный Кристиан. — Лаверн, если ты не прекратишь так на нее смотреть, я тебе нос сломаю. Снова.

Февр со шрамом присвистнул, но взгляд отвел. Я прихватила со стола булочку и побежала в свою комнату. А когда обернулась на лестнице, увидела, что вслед смотрят оба февра.

До Вестхольда мы доехали на мехомобиле. Уходя, Кристиан поцеловал меня в лоб. И показалось, что на этот раз его губы задержались дольше, чем того требовала братская забота.

Но, поднимаясь по древним ступеням замка, я постаралась выкинуть из головы все, связанное с Левингстонами. Сейчас мне стоило сосредоточиться на другом.

Стоило войти в лекторную, как я принялась натужно кашлять. Еще в коридоре я потерла щеки, вызывая нездоровый румянец, и капнула в глаза перцовую настойку, отчего они покраснели и заслезились. Увидев меня, наставник Бладвин буркнул что-то о последствиях Снеговья и отправил меня к врачевателям.

Поначалу я и правда шла в сторону лекарского крыла, но потом свернула. Хорошо освещенные коридоры сменились мрачными и сырыми — я была на верном пути. Несколько лестниц — и я оказалась возле знакомой мне платформы. Больше всего я боялась, что вход охраняется, но, видимо, февры здраво рассудили, что никто по доброй воле не сунется в пустующее подземелье безумия. Я вот тоже сомневалась в разумности своей идеи, но другой у меня не было. Так что я ступила на платформу и некоторое время пыталась сообразить, как заставить ее двигаться. Оказалось, легко — надо всего лишь потянуть за рычаг. Жуткий скрип заставил меня испуганно оглянуться, но вокруг были лишь каменные стены.

Платформа дернулась и медленно поползла вниз. Я вцепилась в железный выступ-ручку, молясь, чтобы ужасный механизм не заклинило по дороге. Или наоборот, чтобы заклинило. Все-таки перспектива оказаться одной в подземелье не радовала.