#ЖИВОЙ

Спасибо, что ответил. Я как тебя представлю в костюме петуха из Бременских музыкантов, так хохочу. Спасибо. Хоть какой-то повод для веселья. Не знаю, что у меня за полоса, наверное, не зебра попалась, а черный мустанг, все одно к одному. У меня вчера в автобусе из сумки кошелек вытащили. А я, такая дура, даже не почувствовала. Представляешь? Пришла в магазин, понабрала всего, на кассу подошла, а сумка порезана и кошелька нет. Сижу там, плачу, а все ходят мимо, на меня как на больную косятся.

Может я и правда больная какая-то? Что думаешь, Лёня?

Как же я устала… Ты не представляешь. Еще отец дома с ежедневными нравоучениями. Просто достал меня уже носом тыкать, – «Вот я тебе говорил, вот я тебя предупреждал!» У меня нос красный постоянно. Плачу, не переставая. Ты меня такую, наверное, не узнаешь и мимо пройдешь. Лёня, что мне делать? Мне совсем плохо. Если бы не Никитка, я бы уже давно в окно бросилась. Прости, что гружу тебя, у тебя у самого проблем хватает. Ты напиши, как ты? Устроился куда-нибудь? Может, меня к себе перетащишь?

Целую в носик,

Маша

Леонид дочитал, поморщился. Ненавидел, когда чувствовал, что от него ждут помощи, а понимал, что ничем помочь не сможет. Нажал кнопку «ответить», просидел минуту, глядя на пустое поле письма, потом закрыл почтовую программу. Подошел Федор, позвал на обед. Сидели вместе, новые коллеги оказались веселыми и общительными. Травили анекдоты, подшучивали друг над дружкой. Особенно доставалось руководству. Олег был притчей во языцех.

– А вот еще, – начал рассказывать очередной анекдот Федор, – снял Саныч телок, подъезжает с ними к Сандунам, а там все парковочные места заняты. Он и так и сяк, и вторым рядом, и на бордюр, ну некуда приткнуться хоть тресни! Стал Саныч, пригорюнился и взмолился: «Господи, помоги мне найти место для парковки. Я тогда брошу пить и буду каждое воскресенье ходить в церковь!» Тут смотрит, а одна из машин с парковки уезжает и он такой: «А, всё, не надо. Нашёл!».

Никто не спешил уходить с обеда. У толстого, как оказалось его звали Михаил, зазвонил телефон. Он поморщился, бросил в трубку «Уже идем» и встал.

– Как там, у классиков? – спросил Михаил у всех, – не поминай лихо, пока оно тихо? Пошли, зовет наш богобоязненный, лютует, что так долго на обеде.

Все засобирались, отнесли подносы, полные грязной посуды, на раздачу, и вышли из столовой. Федор подошел к Леониду.

– Слушай Лёня, ты как насчет свалить пораньше?

– Да я-то с радостью, – согласился Леонид, – просто как это будет выглядеть с моей стороны в первый день?

– Ой, не переживай, я же тебя типа в общагу устраивать поеду, подойду к Санычу и пораньше отпрошу и тебя и себя, дескать мне потом до Подольска еще в пробках стоять!

– Да не вопрос!

Вернувшись, не успели сесть за столы, как в кабинет заскочил Олег и на очень высоких тонах объяснил свое отношение к коллективным походам на обед, в туалет и покурить. Он потребовал, чтобы этого больше не было. И сообщил, что ему глубоко все равно кто куда пошел, главное, чтобы на рабочем месте всегда кто-то да оставался. Все молча выслушали. Подождали, когда он хлопнул дверью и занялись каждый своим делом.

Хитрость Федора не сработала, Олег послал его работать и снова напомнил про план. Рабочий день подходил к концу. Все забросили телефоны, переговоры и играли. Леонид открыл системные характеристики, почитал, понял, что ничего круче пасьянса этот компьютер не потянет. За окном низкие облака вальяжно проплывали над лесом. Рабочий день заканчивался.

– Ну что, погнали? – Федор встал, потянулся до хруста суставов, – эх, хорошо работать, если не работать!

Они вышли через проходную, Лёня пытался отдать пропуск, но охрана объяснила, что он уже постоянный. У Федора была девяносто девятая, затонированная наглухо. Даже задние габариты были заклеены пленкой. Двигатель завелся не сразу, прогоревший глушитель издавал клокочущие звуки. Федор стоял рядом и курил.

– Садись, поехали, – Федор выбросил окурок, выдохнул в сторону и сел за руль.