Живой Дали

Спустя годы фонд Катервуда продал украшения Алемани фонду Четхэма. Коллекция была увеличена на тридцать семь изделий. В конце 1970-х годов я купил эти украшения. (Они были выставлены на продажу в Музее изящных искусств в Вирджинии.) Сделка обошлась мне в три миллиона девятьсот тысяч долларов.

В коллекции были все варианты моделей, придуманных Дали. Некоторые изделия - совсем крошечные, другие - огромные, с двигающимися частями, приводимыми в движение маленькими электрическими моторчиками.

Я сумел продемонстрировать коллекцию в заинтересованных кругах и продал ее - с выгодой для себя - одному арабу, живущему в Париже. До меня дошли слухи, что Дали и Гала пришли в ярость, узнав, что благодаря выгодной сделке я получил неплохую прибыль, намного превышавшую ту, что удалось получить Дали за создание украшений.

Неловкость на приеме у мадам де Ноай

Когда в конце 1930-х годов Дали приехал в Париж к Гале, весть об этом облетела высшее общество с быстротой молнии.

Публичный выход на сцену состоялся, когда Гала привела его на прием к супругам де Ноай. Знаменитые виконт и виконтесса держали в Париже салон, где собирались политики, художники, писатели, поэты и просто интеллектуалы для обсуждения животрепещущих тем.

Попасть в этот салон считалось большой честью, еще трудней было добиться приглашения на ужин, обычно продолжавшийся до утра.

Дали, однако, сумел произвести на виконта и виконтессу такое впечатление, что был приглашен в ближайшие выходные.

Во время аперитива виконтесса де Ноай, немного потерявшая голову от бесконечной суеты, обратилась к Дали:

- Простите, а как ваше имя?

Художник был задет, но ответил:

- Я - Сальвадор Дали!

Подали суп, и виконтесса вновь в некоторой растерянности взглянула на гостя.

- Простите, а вы кто? - произнесла она.

Художник поджал губы:

- Я - Сальвадор Дали!

Во время перемены блюд она снова спросила:

- Как, вы сказали, вас зовут?

Его глаза сверкнули бешенством.

- Я - Сальвадор Дали!!!

Прежде чем подали десерт, виконтесса раз шесть успела спросить у художника, кто он такой. Когда ужин закончился, Дали поднялся и "случайно" пнул виконтессу ногой. Конечно же он поспешил извиниться за свою неловкость. Но, как обычно, успел произвести неизгладимое впечатление.

Порванный чулок и образовавшийся на ноге синяк повлекли за собой неплохие результаты. Во-первых, виконтесса больше не приглашала Дали на ужин. Во-вторых, теперь она навсегда запомнила, как его зовут. Но самое главное даже не это. Она рассказывала "всему Парижу" о некоем Сальвадоре Дали, который пнул ее ногой под столом. Таким образом, "весь Париж" узнал о существовании молодого испанского художника.

Книги

У читателя, вероятно, сложилось мнение, что жизнь с Дали была для меня сплошным праздником: круизные лайнеры, роскошные отели, приемы, икра и шампанское каждый день.

Совсем не так! Работа всегда требует серьезности, серьезность присутствовала и в легкомысленном характере Дали.

В 1972 году в Париже один из членов Французской академии с громким именем провел с Дали много часов за чрезвычайно содержательной беседой. Позже он спросил меня, каким образом художнику удается поддерживать столь высокий интеллектуальный уровень. Неужели он успевает читать книги в бесконечной круговерти светской жизни?

Я объяснил, что в действительности Дали только в Париже уделяет так много времени светским приемам. В своей мастерской в Кадакесе, равно как и в апартаментах отеля "Сент-Реджис" в Нью-Йорке, он придерживается четкого графика работы. Известные требования предъявляются и к Гале. Много часов подряд она сидит рядом с мужем и читает ему вслух книги и журналы, в основном на французском. Дали впитывает в себя информацию, прерывая жену лишь для того, чтобы прояснить значение того или иного слова. Благодаря этому он прекрасно разбирается в классической и мировой литературе, включая некоторых русских писателей, любимцев Галы.

Несколько раз Гала брала "выходной", и я заменял ее. Должен сказать, что в такие моменты Дали просвещал меня в области истории искусств. Так как молодые годы я провел в армии, у меня была довольно большая потребность внимать импровизированным урокам мэтра.

Чек и мат!

Ранним апрельским утром мы прибыли в Канны на борту лайнера "Франция" и отправились на встречу с издателем Скирой в "Шато Мадрид", самый знаменитый ресторан на Лазурном Берегу.

Там мы застали теплую компанию людей из мира искусства, и среди них Пикассо. Праздновался чей-то день рождения, возможно самого Пикассо; мы сидели на террасе, обедали, беседовали... Сыр, кофе, ликеры, сигары...

Когда принесли счет, Пикассо вызвался оплатить его. Он достал чековую книжку, и я с удивлением увидел, что он подписал сначала один чек, потом второй, третий, четвертый... Всего было подписано десять чеков, каждый по сто франков.

Я не понимал, что происходит, и шепотом спросил у Скиры:

- Что это он творит?