Живой Лес

Страшно было признаться себе, что часть нитей, запутанных, растрепанных, словно старый ненужный клубок, и темных, как  сгнившая тина, змеились из района моей головы и шли непосредственно к самому Мартимусу. Распутывать эти нити было неприятно, и особенно неудобный сюрприз поджидал меня в конце, когда Мартимус в моей голове резко повернулся ко мне, улыбаясь уголками губ и слегка покачал головой, словно отказываясь от общения или осуждая меня за что-то. Я отпрянула и постаралась больше не думать о нем, но черные нити настойчиво роились в голове. Когда стало темнеть, неприятный тип спустился ко мне собственной персоной.

- Ай-ай-ай, Алёна, — сказал он назидательно. — Что же ты меня так часто зовешь? Не думаешь ли ты, что у тебя получится соблазнить мою душу и склонить её к греху?

Умалишенный. Вслух же я буркнула:

- Что ты имеешь в виду, Мартимус?

- Не делай вид, что не понимаешь, - он скептически цокнул языком. - Твоя память не настолько слаба. Впрочем, я и сам собирался зайти к тебе. Попрощаться, так сказать...

- Зачем? — искренне удивилась я.

- Что? — не понял он.

- Прощаться зачем? К чему это все? Я Вас не знаю. Вы фатальным образом решили мою судьбу, — я пожала плечами.  — Я не понимаю, кто Вы, чтобы с Вами прощаться... Отпустите! — вдруг порывисто попросила я и молитвенно сложила руки, снова начала накатывать паника.

Тихий смех был мне ответом.

- А ведь мы были вместе, Алёна. И довольно счастливы, — он поправил воротник рубашки, словно тот ему жал. — Моя Лена. До того момента... как ты решила стать другой. Жаль, что я сразу этого в тебе не разглядел...

- Не припомню такого, — сухо бросила я на очередной бред.

- Жаль... — снова повторил Мартимус. — Не исправить. Надеюсь, мы больше с тобой не увидимся. Это слишком меня бередит... Отвлекает, так сказать, от молитв Творцу...

Я тоже надеюсь. Жаль, что мы увиделись вообще. Но вслух сказала:

- Обидно. Я думала, Вы мне еще проповеди почитаете пару недель. Для закрепления, так сказать, материала. А то я еще не все усвоила... Разве это не праведное дело?

- Нет времени! — развел он руками. — Душа твоя покрыта коркой грязи, которую ни одна проповедь не возьмет. Очистительный огонь избавит твою душу от метаний...

Не знаю, как душа, но сама я после всего произошедшего точно чистотой не отличалась. Я покосилась на грязное и местами рваное платье и грязь под ногтями.

- Огонь уничтожит все твои стремления, растворит, подчиняя себе, убирая скверну воплощения, и мы запечатаем твою душу, чтобы она не вернулась вновь...— продолжал свою речь сумасшедший.

- Зачем? — все же осмелилась уточнить я.

- Каждый раз, как ты появляешься на свет, ты рвешься к самой бездне человеческих душ. К познанию. К Алхимии! И Чернокнижию! Этот аромат порока человечества... Ты никак не успокоишься, — выдвинул он странные обвинения. — Мы тебя успокоим...

- Кто вы? — на всякий случай спросила я. Думала, что Мартимус в очередной раз рассмеется, но он остался на редкость серьезен.

- Мы... Хранители... хранители этого мира от пороков... хранители благочестия и непоколебимой веры в Творца... Мы караем всех, кто посмел нарушить данные нам свыше законы. Кто посмел себя поставить над Творцом, кто занялся колдовством и мешает божественному замыслу. Ведьм, колдунов, оборотней...

- Постойте! — прервала я доисторическую цепочку рассуждений. — Но ведь это просто новые открытия! Новые виды и человеческие возможности! Уверена, скоро наука сможет их объяснить!

- Никакой науки нет! — резко повысил голос Мартимус. Пару секунд он помолчал, приходя в себя. — Я же тебе уже говорил... Есть только люди. Люди, которые следуют заповедям, которые чтят законы. И те, кто решил занять место Творца, кто погрузился в гордыню и грех! Такие, как ты! Такие, которые должны чистить свои слабые и порочные души в аду!

Мартимус не на шутку разошелся. Я даже отпрянула и успокаивающе махнула рукой.

- Я поняла Вас, Мартимус. И все же разрешите мне еще провести в размышлениях несколько дней, мне нужно много о чем подумать... — спросила я, затаив дыхание.

- Нет! — выдохнул он. — Не могу. У меня еще много дел, не терпящих отлагательств.

- Каких? — не знаю, зачем спросила я, чтобы потом застыть от ужаса.

- Потом мне надо разобраться с лесом. И с Ротером. И с щенком, — кончики губ изогнулись в улыбке, а у меня внутри что-то обрушилось. Пропасть. Провал. Тугая воронка, из которой невозможно выбраться. Я же сама рассказала ему про Рэма, и теперь Мартимус не остановится.

- Нет! — выкрикнула я в полном бессилии, эмоции, наконец, прорвались сквозь пелену отчуждения. Я едва не взвыла. — Вы не посмеете тронуть щенка! Он... он ребенок! Он совсем не при чем! Просто пожалейте его!

- Жалость... какое глупое чувство... — вздохнул Мартимус и глянул на меня с сочувствием. — Это оборотень. Он зверь, убийца. Он — ошибка, созданная дьявольским намерением. Ошибка, которую я обязан исправить.