Живой (ЛП)

Я стоял у двери Грейс добрые пять минут, прежде чем я, наконец, протянул руку и постучал. Сердце застучало у меня в горле, руки вспотели, но я понял, что мне нужно ей сказать.

До моего слуха дошел звук поворачивающегося замка, прежде чем дверь со скрипом открылась.

— Меррик?

— Грейс, — я прочистил горло и попытался сказать беспечным тоном, который зазвучал комичнее, чем когда-либо. — Как ты?

— Хммм, хорошо. Что ты здесь делаешь?

Пока хорошо.

— Мне нужно было поговорить с тобой.

— О чем? — она казалась встревоженной.

Ей нечего было бояться, потому что это все мое чувство собственного достоинства было у нее в руках. Это глупо, Меррик. Будь мужчиной.

— Раньше ты задала мне вопрос, и я хотел бы дать тебе ответ.

— Меррик, не думаю...

— Пожалуйста, Грейс. Просто дай мне пару минут, и если ты захочешь, чтобы потом я ушел, я уйду.

Я задержал дыхание, ожидая, что она скажет мне проваливать. Она не сказала, и от облегчения я чуть не упал на костыли.

— Входи, — смягчилась она. Это почти избавило меня от страданий, но еще многое нужно было сказать.

Я покачнулся вперед на костылях и шагнул в дом. Грейс закрыла дверь и провела меня прямо к дивану.

— Хочешь чего-нибудь? — спросила она.

Только тебя.

— Нет. Спасибо.

К моему удивлению, она села рядом со мной, положив подушку около меня, неожиданно прикоснувшись своей ногой к моей. Внезапно в комнате стало душно.

Я одернул воротник рубашки и подавил страх. Спрятал его подальше.

— Спасибо, что впустила меня. Я ожидал, что ты захлопнешь дверь у меня перед носом. Я это заслужил, — сказал я, вымучив слабую улыбку.

— Меррик...

— Прости. Я просто… я на самом деле нервничаю.

— Правда?

Я тихо засмеялся и уронил голову вперед. В этой ситуации честность могла завести далеко.

— Да, почему-то мне казалось, что если бы я смог увидеть твое лицо, я бы знал, злишься ты или нет. Прямо сейчас я не могу этого сказать, и это меня убивает.

— Я не злюсь, — успокаивающе опровергла она, затем положила свою руку на мою.

— Хорошо.

Прошло несколько секунд напряжения, пока я собрал всю храбрость, какая у меня была. Никогда в жизни я не был настолько на взводе. Даже в самолете по пути в Ирак. Это был детский лепет по сравнению с этим.

— Что ты хотел мне сказать?

Я с трудом сглотнул и сделал глубокий вдох. Ее рука скользнула вниз по моей руке и обвила мои пальцы, когда я начал постукивать ногой. Я хотел просто выложить все прямо здесь и сейчас, но кое-что мне все-таки нужно было объяснить.

— Я был в ответе за своих людей, — начал я. — Старший лейтенант. Моя команда все время полагалась на меня, чтобы знать, что делать, и они доверяли мне. Мне всегда казалось, что я подвожу их, даже зная, что не мог контролировать происходящее. Это просто то, с чем я не могу бороться достаточно сильно.

Также именно это позволило мне пережить первые недели ада после нападения. Мысли о моих людях — всё, что у меня было, и видеть их у себя в голове, снова и снова, было единственное, что помогло мне справиться. Это удерживало меня на земле каким-то странным образом.

Грейс крепко сжала мою руку, ее нежная кожа поглотила мою. Я поднял наши руки и прижался губами к тыльной стороне ее руки. Это было инстинктивно. Это был чистый, естественный инстинкт — прикоснуться к ней таким образом. Ее тяжёлое дыхание заставило меня закрыть глаза, но она не оттолкнула меня. Я прижался носом к ее коже и вдохнул ее сладкий запах.

— Ты такая мягкая, — прошептал я, главным образом себе, и снова поцеловал ее руку. Понадобилось немного больше времени, прежде чем я, наконец, вернул их к моему бедру, затем я заставил себя вернуться к реальности.

— Я был в армии национальной гвардии. Нас внедрили, чтобы тренировать иракских военных, учить их, как правильно делать вещи, так что мы могли уйти оттуда. Это была не самая... тяжелая работа, по мнению некоторых, но она была важная. Я не проходил тайком в здания и не захватывал пленных, но делал то, что, как надеялся, положит конец необходимости для тех людей хотя бы быть там и делать все это дерьмо.

— Мы ездили по маленьким базам, чтобы тренировать, иногда проводя там десять дней подряд. Нас окружали иракские солдаты, и мы проводили ночи прямо посреди лагеря.

Я сделал глубокий вдох, вспомнив, как я нервничал в тот первый вечер, когда остался на чужой базе. Она не была активна, но все равно было опасно. Люди способны на что угодно, когда дело касается их убеждений и защиты их семей.

— Многие ребята были на самом деле классные. Они были прямо как мы. Парни, защищающие свою страну или, по крайней мере, пытающиеся защитить, делая то, что им сказали. К тому же, там были и те, кто нас ненавидел и просто хотели, чтобы мы ушли. Я это понял. Я чувствовал то же самое, но это ничего бы не изменило. Мы все равно были там, и они все равно ненавидели нас. Мы просто должны были делать свою работу и двигаться дальше, все время надеясь, что слишком много насилия не будет.