Живой меч, или Этюд о Счастье. Жизнь и смерть гражданина Сен-Жюста Часть I и II

Видя, что ее соперницы поддерживают якобинцев, Теруань де Мерикур приступила к вербовке женской гвардии для «партии Бриссо». Бриссо и стал причиной ее падения. Как потом узнал Сен-Жюст, причиной атаки на Анну в саду Тюильри ее бывших товарок послужило ее заступничество лидера жирондистов, на которого при выходе из Национального Дворца набросились парижские женщины.

Несчастная переоценила свою былую популярность. Бриссо ей удалось буквально вырвать из рук разъяренных мегер, но вслед за этим она сама попала в руки своих бывших «подруг». Раздетая догола, жестоко высеченная на глазах у огромной толпы, Теруань де Мерикур была проволочена по Национальному парку и сброшена в парковый пруд.

Сен-Жюст видел, как подоспевшие на помощь национальные гвардейцы еле-еле спасли Анну Тервань от гибели, вытащив ее, чуть живую и наглотавшуюся воды, из пруда.

Воспоминание об этом зрелище несколько дней не оставляло Сен-Жюста, а затем он узнал, что Теруань де Мерикур сошла с ума и была помещена в железную клетку Сальпетриетра [95].

* * *

2 июня во время ареста жирондистов прямо на скамьях Конвента Сен-Жюст понял окончательно: Общая воля народа, или, как он ее еще называл, «сила вещей», выбрала путь Марата. Именно этот путь, а не конституция, был нужен Франции. Восемь месяцев борьбы в Конвенте оказались для всех (и для него!) напрасными – еще почти ничего не было сделано по пути общественного спасения.

Жирондисты провалились по всем пунктам: завязав внешнюю войну, они не сумели добиться победы; вместо этого они, преследуя свои узкокорыстные интересы, воевали против Коммуны, против Парижа, против своих коллег-монтаньяров; они противились всем чрезвычайным мерам общественного спасения, проводя свою политику лишь в интересах одной буржуазии; наконец, очень долго со слепым упорством они пытались спасти от казни низложенного короля.

Судьба короля была определена первой «смертоносной» речью Сен-Жюста. Под влиянием ее доводов, которые умело развил и использовал в своей речи от 3 декабря Робеспьер, депутаты приняли решение, что «Национальный конвент будет судить Людовика XVI». Найденные 20 ноября в потайном шкафу Тюильри секретные документы короля полностью подтверждали обвинения в предательстве интересов нации и государства низложенного монарха и, казалось, давали достаточно материала для показательного процесса.

Растерянные жирондисты вместо суда над королем предложили просто изгнать с французской территории всех членов дома Бурбонов. Этим хитроумным приемом правая партия Конвента убивала сразу нескольких зайцев: спасала короля от неминуемой смерти, обвинением всех Бурбонов скопом поднимала свой авторитет партии республиканцев, наконец, наносила удар по авторитету якобинцев, которые до сих пор терпели в своих рядах революционного Бурбона – герцога Орлеанского.

16 декабря во время развернувшейся дискуссии по поводу этого смелого предложения, которое поддержал даже осторожный Робеспьер, Сен-Жюст во второй раз выступил по поводу судьбы короля. Он был краток:

– С изгнанием королевских родственников я согласен, я требую изгнания всех Бурбонов из Франции, кроме короля, который должен остаться здесь, вы знаете, почему.

26 декабря адвокат Капета Дезес произнес длинную защитительную речь, которая произвела большое впечатление на болото. В конце концов, многие депутаты, в большинстве своем – обыкновенные буржуа, никак не могли увидеть в короле, этом добродушном толстяке, примерном семьянине и заурядном обывателе, настоящего «врага рода человеческого».

Сен-Жюст был вынужден подняться на трибуну в третий раз.

– Мы не можем позволить себе быть слабыми, – заявил он с угрозой. – Я обращаюсь к вам, защитники Людовика! Вы оберегаете французов от приговора, который вынесет все человечество!… Когда мы в первый раз приступили к обсуждению этого дела, я заявил вам, граждане, что король находится как бы вне государства… Но, несмотря на это, вы превратили себя в гражданский трибунал, и суверен (народ) предстал перед судом вместе с королем, который выступает против него и произносит здесь речи в свою защиту! И вы допустили подобное посягательство на величие народа!… Вы оказались в порочном кругу: вы – судьи, Людовик – обвинитель, а народ – обвиняемый!… Защитники короля, что вы требуете от нас, желая его спасти? Если невиновен он, тогда виновен народ. Следует прекратить допрос, ибо подобный порядок обсуждения приводит к тому, что обвиняемым оказывается отечество… Не вы обвиняете, не вы судите короля, ибо сами по себе вы ничто; это народ в вашем лице судит и обвиняет его… Отечество незримо присутствует здесь, среди вас; выбирайте же между ним и королем, между исполнением воли народа и вашей личной слабостью.