Живой призрак

Вдруг ресницы Валерии вздрогнули, и она открыла глаза. Белые стены и потолок ослепили её и из глаз потекли слёзы.

— Лера! Лерочка, родная моя, как ты себя чувствуешь? Не плачь, милая, всё будет хорошо. Теперь всё будет хорошо.

— Мама, а где Митя?

— Что?

— Митя. Он был со мной в машине. Где он?

— Что ты такое говоришь? — мать в растерянности стала вытирать слёзы с Лерыных щёк, — Ты разве не помнишь? Ты одна была.

— Нет! Нет, мама! Там был Митя, он был со мной! Что с ним?

Лера кричала так громко, что это было слышно в коридор. Через минуту в палату вошёл доктор:

— Что за шум? Ну наконец-то Вы пришли в себя. Это уже хорошо.

— Нет, доктор, это не хорошо. Вы послушайте, что она говорит. — мать испуганно смотрела на Леру, не зная, что думать.

Валерия начала метаться по подушке и громко кричать. Прибежала медсестра с уколом и вколола успокоительное.

— Всё хорошо, тихо-тихо, — приговаривал доктор, пытаясь её успокоить. — Тебе надо спать и не делать таких резких движений. Твой мозг слишком слаб, чтобы подвергать его новому сотрясению. Спи, спи.

Через пару минут Лера успокоилась и уснула. Доктор кивнул матери:

— Марья Петровна, пойдёмте, поговорим. Только не здесь. Она будет спать, Ваше присутствие сейчас не обязательно.

— Да, пойдём.

В кабинете доктор предложил маме Леры присесть.

— Пожалуйста, расскажите, что Вас так обеспокоило? Кто такой Митя и почему она так повела себя?

— Понимаете… — начала свой рассказ Марья Петровна, — Митя — это её муж. Но его нет с нами, давно уже. Год назад он разбился в аварии. Они тогда вместе ехали, был дождь. Он не справился с управлением и вот так же, в дерево. Он сразу на месте, а она ушиблась сильно, сотрясение мозга было сильное. Её под лекарствами три дня держали, чтоб спала. А когда проснулась, мы Митю уже похоронили. Не знали, как сказать ей. А она и не спрашивала, словно знала, что его нет… но потом спросила, почему он не приходит… осторожно так, как будто боялась услышать самое страшное…пришлось ей сказать. Она не плакала, нет. Только в себе закрылась, словно каменной стала. С тех пор за всё это время я от неё ни разу его имени не услышала. И домой она ни разу не возвращалась. С больницы сразу ко мне переехала. За её вещами я сама ездила, она даже не заикнулась, чтоб поехать. Даже не сказала, что ей привезти, я уж сама, самое необходимое. На его могиле она ни разу не была и слёз я у неё ни разу не видела. А по утрам подушка всегда мокрая, во сне плачет, слёзы просто текут из закрытых глаз. Я когда это впервые увидела, сердце чуть не разорвалось. Потом попривыкла. Утром она встанет, на работу засобирается, а я делаю вид, что всё нормально и я ничего не замечаю. У неё подушка всегда снизу мокрая, она её переворачивает, чтоб я не видела. Я с неё наволочку сниму и подушку сушить на балкон. А к её приезду всё на место. Даже специально одинаковые наволочки прикупила, чтоб менять незаметно… А сегодня вот она про Митьку вспомнила. Доктор, скажите, что это? Она что, забыла этот год и думает, что это она после первой аварии? И она ещё не знает, что его нет? Как же ей снова сказать то об этом?

— То, что вы рассказали… — доктор покачал головой, — Случай, конечно же не простой. Но не будем торопится с выводами. Вы поймите, у неё пострадал мозг, и судя из Вашего рассказа, уже второй раз. Предсказать последствия этого невозможно. У неё вполне могут возникнуть некоторые провалы в памяти. Скажите, она Вас узнала?

— Да, сразу же.

— Это уже хорошо. Никаких видимых физических отклонений мы у неё не обнаружили, так что есть надежда, что она восстановится и придёт в норму.

В кабинет вбежала медсестра:

— Вадим Петрович, там больной хуже стало, остановка дыхания!

Доктор вскочил и выбежал из кабинета, направившись в палату Леры и на ходу давая указания медперсоналу.

У Марии Петровны похолодело внутри. Встать и бежать к дочери у неё не осталось сил, ноги отказывались слушаться. Она тихо сползла со стула на пол и сдавленно зарыдала.

— Доченька, что же ты со мной делаешь…

Договор с Митей

Пока доктора пытались вернуть Валерию на землю, её сознание снова унесло её куда-то к небесным вратам, где она снова увидела своего Митю.

— Лерочка, что ты снова здесь делаешь. Я же тебе сказал, что тебе рано ещё сюда. Твоё место там, на земле.

— Но я не хочу…

— Ты нужна там, сюда ты ещё успеешь.

— Кому я там нужна?

— А ты посмотри, я покажу тебе.

Лера вдруг чётко увидела, словно на экране, свою мать, склонившуюся у надгробья, с которого смотрело лицо Мити.

— Митя, пожалуйста, — причитала она, заливаясь слезами, — Не отбирай её у меня. Уже вторые сутки, как она снова не приходит в себя. Я не переживу этой потери. Я уже не знаю, кого мне просить. Ты нас покинул, не послушал меня, не вернулся. Её не отбирай, отпусти её обратно. Не успела она ещё жизни повидать. Ведь никого у меня больше не осталось, одна она у меня…