Живой Пушкин. Повседневная жизнь великого поэта

Нащокин подарил этот фрак другу, и с тех пор Пушкин, по его собственному признанию, в важных случаях жизни надевал счастливый “нащокинский” фрак».

В дорогом фраке, что подарил ему друг, Пушкин предстал перед аналоем в храме Большое Вознесение рядом с красавицей-невестой. С тех пор и полюбился Александру Сергеевичу тот фрак-талисман.

В памяти же трёхлетнего сына поэта Саши, – о чём он, будучи уже седовласым генералом, поведал художнику Константину Коровину, – запечатлелась яркая картинка: отец в палевом фраке и клетчатых панталонах…

«Но панталоны, фрак, жилет…»

Нельзя не упомянуть о панталонах, длинных мужских штанах, названием своим обязанных легендарному Панталоне, персонажу итальянской комедии дель арте, или комедии масок итальянского уличного театра.

Держались панталоны на подтяжках, а внизу, дабы избежать ненужных складок, заканчивались штрипками. Щёголям же предлагалось панталоны безупречно белого цвета заправлять в высокие сапоги.

Приверженцы старинного этикета поглядывали, однако, на щеголей в панталонах с пренебрежением и досадой. Пётр Вяземский описал приключившийся однажды комичный случай: «В 18-м или 19-м году в числе многих революций в Европе совершилась революция и в мужском туалете. Были отменены короткие штаны при башмаках с пряжками, отменены и узкие в обтяжку панталоны с сапогами сверх панталон; введены в употребление и законно утверждены либеральные широкие панталоны с гульфиком впереди, сверх сапог или при башмаках на бале. Эта благодетельная реформа в то время ещё не доходила до Москвы. Приезжий NN первый явился в таких невыразимых на бал к М.И. Корсаковой. Офросимов, заметя это, подбежал к нему и сказал: “Что ты за штуку тут выкидываешь? Ведь тебя приглашали на бал танцевать, а не на мачту лазить; а ты вздумал нарядиться матросом”».

Полагали, что моду надевать панталоны поверх сапог первым ввёл герцог Артур Веллингтон, британский фельдмаршал и премьер-министр, – оттого в его честь их стали именовать «веллингтонами». Кстати, англичане прозвали герцога Красавчиком за его манеру безукоризненно одеваться.

По другой версии, панталоны со штрипками поверх сапог, как и чёрные атласные галстуки с брильянтовыми булавками, пришли в Россию из-за океана, потому-то именовались американской модой.

Идя на званые обеды, модники облачались в панталоны из тончайшего сукна, выделкой напоминавшего атлас. Панталоны и фрак, как правило, разнились по цвету: панталоны имели более светлый оттенок.

Тут был, однако, цвет столицы,
И знать, и моды образцы…

Нет, не случайно знакомец Пушкина мемуарист Филипп Вигель как-то обронил: «Мода, которой престол в Париже…»

Сколь много с младенчества слышал Александр Пушкин восторгов о Париже от дядюшки Василия Львовича, совершившего незабываемое путешествие во Францию и Англию в 1803 году! Он посетил тогда великолепные музеи, дворцы и театры, в Париже был представлен самому Наполеону, в то время первому консулу, свёл знакомство с прославленным трагиком Тальма и даже брал у него уроки декламации, виделся со многими тогдашними знаменитостями. Возвращение Василия Львовича из заграничного путешествия стало одним из событий тогдашней московской жизни. «Парижем от него так и веяло, – вспоминал князь Пётр Вяземский – Одет он был с парижской иголочки с головы до ног. Причёска à la Titus углаженная, умащенная древним маслом, huile antique. В простодушном самохвальстве давал он дамам обнюхивать голову свою». Помимо модных ухищрений Василий Львович дивил друзей необычным своим портретом, сделанным в Париже, – так называемым физионотрасом: по сути, предтечей фотографии.

И пушкинский граф Нулин получил «в наследство» не только милые дядюшкины привычки, но и его ностальгические воспоминания:

Святую Русь бранит, дивится,
Как можно жить в её снегах,
Жалеет о Париже страх.

Подобно Василию Львовичу, познавшему во французской столице «все магазины новых мод», следует и граф Нулин:

Себя казать, как чудный зверь,
В Петрополь едет он теперь
С запасом фраков и жилетов,
Шляп, вееров, плащей, корсетов,
Булавок, запонок, лорнетов,
Цветных платков, чулков à jour.

«Вихрь моды» поистине разметал «грядущие доходы» увлёкшегося парижскими новинками графа.

Пушкину ли, в годы юности следовавшему моде, было не знать, что родиной излюбленных предметов мужского туалета числилась отнюдь не Россия?!

Я мог бы пред ученым светом
Здесь описать его наряд;
Конечно б это было смело,
Описывать мое же дело:
Но панталоны, фрак, жилет —
Всех этих слов на русском нет…