Живой смерти не ищет

Дед Василий расспрашивать Семена не стал, будто расстался с ним полчаса назад. Возился он с оштукатуренной печью, меняя футеровку топливника и начала жарового канала. Он уже выбрал из футеровки пришедшие в негодность кирпичи, расчистил место для укладки новых и закладывал образовавшиеся пустоты и впадины. Семен присмотрелся к работе. Дед Василий приосанился, готовясь к похвале. Но Жарких дождался, когда хозяйка вышла из комнаты, и тихо сказал старику:

— Брак, дед Василий! Напрасно ты поторопился начать без меня.

— Да ты что-то не то балакаешь, — заволновался старик, — какой брак, все делал так, як ты рассказывал.

Вновь вошла хозяйка. Сгорая от желания узнать о своей ошибке и в то же время боясь, что Семен опозорит его при женщине, дед раскашлялся.

— Ты, сусидко, не вовремя убираешь. Видишь, мастера калякают, так займись своими делами, нужна будешь, позовем.

— Конечно, Василий, потом и уберу, — заворковала та. — И верно, чего это я вам мешаю. Может быть, вам кваску, ребята?

— Потом, потом, — нетерпеливо дожидался старик, пока она выйдет.

Едва дверь хлопнула за женщиной, Семен показал на кирпичи:

— Гляди, дед Василий, у тебя перевязка новой кладки со старой сделана без учета однородности кирпича. Вот огнеупорный кирпич, а рядышком простой, и где ты его только откопал? А вот гляди еще, и тут…

— Велика беда, — протянул старик, — я боялся, шо и вправду чего испортил, а ты кирпичами недоволен.

— Хороший ты, дед, человек, но учиться тебе еще нашему ремеслу и учиться, — резко оборвал Семен Жарких, — у огнеупорного и простого кирпича коэффициент теплового расширения разный, понял? Ну, как бы тебе попроще объяснить… Обыкновенный кирпич при нагревании больше расширяется, а огнеупорный чуть-чуть, значит, запляшут у тебя кирпичи от жару — один так, другой этак. Стена потрескается и поведет всю кладку. Мне не страшно, я к тому времени в Якутске буду, а каково тебе будет выслушивать ругань? На все село опозоришься. А мне икаться будет. Давай, пока она ничего не поняла, разбирай кладку. Скажи, к примеру, получше кирпичи нашел.

— Де ж я их возьму?

— Как где, у себя в сараюшке. Твои атласовские сюда подойдут.

— Я на всю деревню кирпичей не напасу, — недовольно проворчал старик.

— Тогда признавайся ей, что напортачил, а кирпичей для переделки не имеешь, — посмеиваясь, посоветовал Семен.

Такого позора гордый старик стерпеть бы не смог, поэтому пришлось ему идти домой за своими кирпичами.

Выправили брак быстро. После обеда осталось только закрепить расшатавшуюся топочную дверку, но Семен делать это отказался.

— Вы, хозяйка, поглядите, рамка у дверцы лопнула. Видно, лили ее из некачественного чугуна, вот она и не выдержала. Грош ей теперь цена. Мне, конечно, закрепить ее недолго, но она снова вылетит, намаетесь вы с ней.

— Что же делать, сынок? Ты бы помог! Наверное, и у тебя где-то мать есть, в помощи нуждается.

— Ладно, хозяйка, убедила. Иди договаривайся с кем-нибудь о лошади. Поеду я в Нонкин поселок, там и тебе дверцу раздобуду, и остальным деревенским кое-что подберу, мой запас уже весь вышел.

Дед Василий с жалостью посмотрел на старуху.

— Ты думаешь, Семен, зараз коня легко достать? Как бы не так. Накланяется она, наплачется, прежде чем выклянчит.

— Ничего, мир не без добрых людей, — спокойно ответил Семен. — Сходи, хозяюшка, в поссовет к председателю, попроси его, а то давай я с тобой пойду, объясню ему все честь по чести.

К удивлению деда Василия, председатель поссовета быстро договорился о лошади с чурочной мастерской. Откуда Василию было знать то, что председателя под большим секретом обязали оказывать Семену всяческое содействие.

На другой день Семен Жарких был уже в Нонкином поселке.

Привязав лошадь во дворе, он вошел в просторный, построенный до войны дом. Здесь находились касса, в которой принимали от вольных старателей-лотошников золото, и магазин, отовариваться в котором могли только те, кто сдавал драгоценный металл.

Поглядел Семен на витрины, и не то чтобы голова закружилась, а как-то неуютно на душе стало от изобилия, от которого за годы войны отвыкли.

— Смотреть будете или сдавать-покупать? — поинтересовалась продавщица.

— Сдавать, чего же смотреть, — уверенно ответил Семен, — добра-то у вас сколько, — не выдержал он, — глаза отрывать неохота.

— Чего же в этом удивительного, — привыкшая пояснять, ответила женщина, — война на дворе, золота сейчас столько требуется! Всех, кто может с лотком управиться, нужно заставить в свободное время поработать. А как заставишь? Слыхал, говорят: живая душа калачика просит, а мы каждому такой калачик отыщем, был бы золотой песочек. Сколько сдавать будешь, молодец?

— Давайте я товар отберу, потом посчитаем, за все и отсыплю. У вас как, без ограничений продукты брать можно? — Привыкший к карточкам, поинтересовался Семен и тут замолчал, недовольный своими глупыми вопросами.

— Бери, покупатель дорогой, сколько тебе влезет. Об условии я уже говорила. Сегодня товару не хватит — завтра еще привезу, голодным не уйдешь.