Живой товар

Дима посмотрел на него терпеливо, как на ребенка:

— Слушай, Жека, вероятно, эту пленку будут просматривать нехорошие люди — тебе обязательно, чтобы они твой коврик узнали? Или обои и книжную полку?.. По-моему, тебе до сих пор кажется, что мы тут розыгрыш устраиваем.

Теперь поскреб в затылке Батищев. Вытащил простыни, кое-как задрапировал ковер, потом, раз за разом заглядывая одним глазом в видоискатель, начал поворачивать камеру и двигать Иру по дивану, пока в объектив не перестали попадать предметы обстановки. Тем не менее его все же угнетал недостаточный контраст светлых волос с белой простыней, и он начал заслонять лампы газетами и картонками, чтобы простыни оказались в тени, а свет падал только на Иру.

Я попросилась и тоже заглянула в дырочку. А там оказался экранчик, вроде маленького телевизора, совсем крошечный, и что на нем Женя мог разглядеть — контрастирует или не контрастирует, я просто не поняла.

А Дима тем временем чиркал и правил мою писанину, что-то вписывал и бурчал:

— Дети, чистые дети, вам только шарады разыгрывать… Ты-то, Аська, должна понимать, что дело серьезное…

Потом он битый час гонял Иру по тексту — она не всегда сразу разбирала незнакомый почерк. Потом за дело взялся Женька, снял несколько коротких пробных кусочков, заставляя Иру говорить «раз-два-три» и «проба голоса», и тут же прокручивал через видеомагнитофон и телевизор. Наконец его все удовлетворило, он велел всем, кроме Иры, молчать — и включил камеру.

Ира начала:

— Я — Гончарова, Ирина Алексеевна, родившаяся в городе Чураеве 12 ноября 1976 года. Эту запись моего изображения и рассказа выполняют по моему добровольному желанию лица, которым я доверяю. В записи возможны перерывы, так как по соображениям безопасности я не хочу, чтобы изображение или голос кого-то из этих людей попали на пленку…

Сначала Ира говорила немного деревянным голосом, но потом пришла в себя и уже свободнее повела подробный рассказ от печки — как пришла к нам в IFC, кто с ней работал, как выбрала Исмаила, как готовилась, как летела, как её встретили…

Я опять услышала, что Исмаил говорит по-русски, что учился здесь когда-то. Письма свои к Ире он подписывал Исмаил Хасан, так и вызов был подписан, но по-настоящему его зовут Исмаил ибн-Масуд Бадр. Его домашнего адреса она не знает, как и адреса заведения. Помнит, что было написано на углу здания, и может изобразить…

Она нарисовала несколько непривычных букв толстым фломастером на чистом листе, нахмурилась, добавила где-то пару точек. Женя в это время наклонил камеру к столу и что-то там повертел на объективе. Ира повернула свой лист. Дима — он смотрел не на Иру, а на экран телевизора, где все время показывалось, что снимает камера, — поднял большой палец. И правда, надпись была видна очень резко и разборчиво.

— Самым страшным было… начало работы, первый раз… и ещё обучение… Нет, я не буду останавливаться на деталях моей жизни в публичном доме, потому что они неважны для той цели, с какой производится эта запись. Если когда-нибудь по этому делу начнется следствие, я расскажу все, что потребуется, представителям прокуратуры. Хочу только назвать нескольких людей из числа посетителей, которых приводил сам Исмаил…

Она долго перечисляла восточные имена и фамилии — и не только восточные, были там и французские, и немецкие, и английские. И ещё она назвала нескольких девушек, которых тоже заманили туда обманом.

— Мне говорили, что у Исмаила не один публичный дом, а много, и что в некоторых есть другие девушки из стран СНГ — их там называли «русские», но сама я с ними не встречалась. Мне называли имена Наташа, Соня и Кармен, но это могут быть просто клички, а настоящих имен я не знаю. Меня саму там звали Ирэн…

С видимым облегчением она перешла к побегу и пребыванию в посольстве пока не появился в рассказе третий секретарь Юрий Дмитриевич Кучумов во всей красе…

А потом Ира подробно рассказала о нападении на шоссе. Дима эту историю слышал от неё впервые, хоть и знал от меня, поэтому пару раз останавливал запись (Ира каждый раз объявляла: «Остановка записи», а потом «Продолжение записи») и просил припомнить детали. Так появились описания нападавших, их лиц, фигур, одежды и автомобиля.

И наконец последовала заключительная фраза:

— Я не собираюсь по собственной инициативе делиться этими сведениями с посторонними лицами, кроме упомянутых мной в начале людей, которым я доверяю, или представителей органов правосудия. Однако, если со мной что-то случится, то считаю, что виновным будет генеральный директор многоотраслевой фирмы «Татьяна» Манохин Евгений Борисович и его жена Кучумова Валентина Дмитриевна, а непосредственными исполнителями подчиненные Манохина или нанятые им люди. Это — конец записи.

Глазок камеры потух. Ира сидела неподвижно, по щекам сползали две слезинки.

Женя шагнул к ней, протянул к плечу вздрогнувшую руку.

— Ира… Как же ты настрадалась!

Она прижалась щекой к его руке — лицо сморщилось и слезы хлынули по-настоящему.

Я оглянулась на Диму, он кивнул. Мы забрали сумки и ушли, тихонько защелкнув за собой дверь.