Живой труп (СИ)

      Лицо в тот же миг исчезло. Александр так до конца не понял, видел ли он его на самом деле. Но идиллия купания уже была нарушена. Перейдя на кроль, он за несколько секунд добрался до мелководья. Выйдя на берег еще раз огляделся по сторонам. Таинственный наблюдатель ( даже если он существовал на самом деле) больше свое присутствие не обнаруживал. Скинув купальные трусы, Александр быстро отжал их, перекрутив так, что французская синтетика жалобно затрещала. Еще раз оглянувшись, натянул прямо на мокрое тело одежду. Поднимаясь по склону, посмотрел на место, где предположительно увидел лицо. Трава там была слегка примята, но возможно это просто казалось. Машина стояла там, где он ее оставил, на краю дороги в самом начале склона. Удостоверение автолюбителя и членская книжка земельного товарищества, слава Богу, лежали в перчаточном ящике на своем месте. Окончательно успокоившись, Александр постарался выкинуть инцидент из головы. Однако, по дороге домой мысленно еще раз вернулся к этой теме.

      Кто же это все-таки мог быть? Дачник или житель деревни наверняка подошел бы и поздоровался. Почти всех окрестных обитателей Александр знал. Подсматривать из зарослей, а потом испугаться и убежать мог местный дурачок Никитка. Однако, он бы обязательно подал голос и траву бы примял так, словно прошло стадо. Значит, если лицо не было игрой воображения, в уезде объявились бродяги. Может быть, даже кто-то из беглых. Мысли об этом в очередной раз напомнили о незащищенности его семейного гнезда, о том, что сельская идиллия вокруг может быть обманчива:

      " Конечно, здесь не Харбин, но порох сухим держать надо. Расслабляться в раю будешь!"

      Старенький "Уралец", натужно загудев, взлетел на крутой пригорок. За березовой рощей показалась крыша родового особняка. После поворота стал виден и флигель, где уже второй год обитала семья нового хозяина именья. Участок перед крыльцом был огорожен невысоким штакетником, перед которым кто-то оставил самоходную электроколяску.

      " Никак гости!" - поморщившись, подумал Александр. Общаться с кем-либо кроме жены и дочки после тяжелого трудового дня совершенно не хотелось. Но обычаи надо блюсти, а вечерние посиделки на веранде продолжали быть неотъемлемой частью быта их уездной дворянской общины. Традиция тянулась с той поры, когда добывание хлеба насущного еще не стало суровой необходимостью для некогда привилегированного класса. Впрочем, привилегии, несмотря на протесты либеральной общественности, все еще сохранялись, а вот денег и свободного времени стало гораздо меньше. И все же наносить визиты соседям продолжали, выбирая для этого в основном вечерние часы.

      Открыв, висевшую на одной петле калитку, Александр оказался по другую сторону забора. Дверь в дом была широко открыта. Со стороны веранды доносились голоса. Один Анькин, как всегда бойкий и веселый, другой казался по-женски высоким, хотя и принадлежал мужчине. На появление Александра на веранде никак не отреагировали.

      " Ну вот, заходи, кто хочет!" - недовольно подумал он. Пока открывал ворота и загонял во двор "Уралец" в голове уже крутился план по усилению мер безопасности. Заглянув в большую комнату, где закутавшись в цветастую простыню, спала Машенька, Александр вошел на веранду. Супруга накрывала на стол. Сосед - Сергей Платонович Кореновский расположился в плетеном кресле под сливой, протянувшей под самый козырек свои молодые ветки. Сидел прямо и напряженно. Одет он был как обычно в светло-серые холщевые брюки, из-под которых торчали острые носки туфель и строгую черную рубашку, застегнутую на все пуговицы, украшенные двуглавыми имперскими орлами. Глядя на его миниатюрную поджарую фигуру и худое идеально выбритое лицо аскета сложно было предположить, что этот человек, как и все остальные, страдает от жары.

   В противоположность ему Анна походила на розовощекую только что вынутую из печи пышку. В легкой лишь наполовину прикрывавшей грудь кофточке и обтягивающих ковбойских брюках она хлопотала около стола, и, казалось, сама излучает жар и энергию. Чмокнув жену в щеку, Александр чуть было не влепил шлепок по обтянутым ковбоями ягодицам. Правда, во время сдержался, постеснявшись соседа.

      Вскочив с кресла, Кореновский двинулся навстречу хозяину. Крепко пожимая руку, несколько раз повторил:

      - Сердечно рад встрече Александр Андреевич!

      Голос его нервно подрагивал. Практически безвылазно живя в своем имении, Кореновский большую часть времени проводил за чтением религиозно-философской литературы и редко посещал даже ближайших соседей. Наверное, поэтому каждый такой "выезд в свет" становился испытанием для развинченных терзаниями одинокой души нервов.

      - Давно не появлялись Сергей Платонович! Уж думал, не случилось ли чего. Хотел заехать на днях, - радушно улыбаясь, сказал Александр.

      - Да Бог с вами! Что со мной случится! Да и когда вам разъезжать, все дни в хлопотах, - поспешно и даже испуганно ответил сосед.