Живой труп (СИ)

      Когда оставалось пройти еще несколько десятков кустов, позвонила Анна и спросила, придет ли он полдничать. В связи с жарой они изменили традиционный российский график питания. Как в Харбине, днем ограничивались легким перекусом, сместив полноценный обед на вечер. Но сейчас Александр решил не отрываться от работы из-за пары бутербродов, тем более, что есть совершенно не хотелось. Закончив с помидорными теплицами, он уже собирался вести отобранные овощи в лавку, когда телефон под фрагмент китайской мелодии выдал сообщение. На эту музыкальную тему у него были записаны только номера харбинских абонентов. Последний раз Александр слышал ее чуть больше года назад, и сейчас она звучала, как голос из прошлого. Чувствуя легкое волнение, он включил экран и прочитал:

   "Mon cher, злая судьба забросила меня в твой благодатный край. Если сможешь приютить на несколько дней, буду рад увидеть и может даже обнять друга. Nicolas "

      Александр почувствовал, как на него обрушивается целый поток воспоминаний:

   Трудовые будни Харбина. Пропитанная потом духота похожего на барак цеха. Согнутые серые спины китайцев, и на их фоне Николя, словно только что прилетевший с Елисейских полей или лондонской Пикадильи. Иногда казалось, что грязь просто не может прилипнуть к его белоснежным манжетам.

   А какие были у них посиделки за бокалом рома! Напиток плантаторов и пиратов, снимая гнет вечерней жары, переносил в иную полуфантастическую реальность. Диалог перерастал в красочное действо, подсвеченное яркими остротами и неожиданными репликами друга. Все это время Александр, даже не признаваясь себе, скучал по его обществу. И сейчас, несмотря, на ироничный подтекст послания, сердечно был рад предстоящей встрече.

      Отправив в ответ "Жду!!!", он поехал завершать свои дневные дела. Вечером поделился радостной новостью с Анной, но реакция была совершенно неожиданной.

      - А он один приедет? - почему-то поинтересовалась она первым делом.

      - Не знаю. Про Лизочку ничего не сообщал, - ответил он, несколько удивленный ее тоном. - Да какая разница! Николя скоро увидим!

      -Все это, конечно, хорошо, - произнесла Анна без всякого энтузиазма - Но ты понимаешь. В Харбине одна была жизнь, здесь другая...

      - Да ну тебя, с твоей философией! - шутливо отмахнулся Александр. Но тут же и к нему закралось сомнение:

      " Действительно, там, в Харбине, была совершенно особая реальность. Они как крохотные частички русского мира в инородной среде вынуждены были тянуться друг к другу и остро нуждались во взаимной поддержке. А здесь все иначе. Другая жизнь по другим правилам и законам. Но ведь это не повод, отказать другу в гостеприимстве!"

      Больше они в этот вечер про Николя не говорили. А утром, получив от него еще одно сообщение, Александр отправился встречать поезд.

Глава 3

      За десять минут до прибытия пассажирского поезда Александр был на станции. Но пунктуальностью Российская железная дорога традиционно не отличалось, и ожидание затянулось. Поглядывая на часы, он мерил шагами платформу, и никак не мог унять волнение. Радость предстоящей встречи отравляли смутные предчувствия. Опять появилось ощущение, будто темные силы прошлого, словно оголодавший хищник, рыскают где-то поблизости.

      Кроме него прибытия поезда ожидали еще несколько человек. Многодетная крестьянская семья дружно лузгала семечки, устроившись на перевязанных веревками баулах. На другом конце перрона молодой солдатик в форме северокавказского особого корпуса почтительно слушал наставления отца, а на плечах у него повисли плачущая мать и младшая сестренка. Солнце, поднимаясь над лесом, осветило рельсы. В красные рассветные тона окрасился придорожный бурьян, бетонные плиты платформы, уходящая от насыпи грунтовка. Чувствовалось, что день опять будет очень жарким. А Александр невольно вспоминал то далекое утро, когда увидел Николя в первый раз...

      На харбинском вокзале, как всегда, было не протолкнуться. Встречать прибытие московского поезда, традиционно приходило много русских. Появлялись даже немцы и австрийцы из совместных торговых представительств. Но европейские лица все равно терялись в желтом азиатском море. Дальше состав шел в сторону Пхеньяна, и шумная толпа китайских переселенцев готовилась штурмовать вагоны третьего класса. Были среди них и коренные жители  северокорейской провинции, резко отличавшиеся от нации гегемона сдержанной манерой поведения. В центре рядом с главным зданием народу было гораздо меньше, но здесь беспрестанно сновали со своими тележками торговцы снедью. Пахло специями, вареной лапшой, маринованной курицей и жареной рыбой. Солнце, поднимаясь над козырьком вокзальной крыши, уже нещадно палило, и жара усиливала эту мешанину запахов, к которым примешивалась сладковатая вонь мусорных баков.