Живой труп (СИ)

      Так откровенно Рахимов вряд ли бы стал говорить с кем-нибудь из товарищей по партии. Александр, похоже, оказался единственным кому он мог высказать, все, что накопилось в душе. По его признанию тогда он был духовно сломан. Но может быть это и спасло ему жизнь. Наверное, кто-то очень хитрый и дальновидный, внимательно изучив протоколы допросов, решил, что пойманного революционера-террориста в дальнейшем можно будет использовать в каких-то своих целях.

   В итоге арестанта, не имеющего ни имени, ни фамилии, отправили в одну из секретных тюрем охранки. По стечению обстоятельств, а может быть и по воле провидения, учреждение оказалась в том же уезде, где обустраивал свою новую жизнь бывший соратник по борьбе Александр Чангаров.

   Прошло несколько лет, полностью вычеркнутых из жизни. Хотя и в них Рахимов находил определенный смысл. Чувствуя себя полностью раздавленным, отрезанным от мира, лишившись веры и в человечество, и борьбу за его светлое будущее, он нашел в себе силы заново по кускам собрать свою личность. Начал с физических упражнений, которые делал по несколько часов в день в своей крохотной камере одиночке. Примерным поведением заслужил право пользоваться тюремной библиотекой, и стал запоем читать. У закрытом учреждении неожиданно оказалась неплохая подборка трудов по философии, социологии, истории. Большинство авторов были его идеологические противники. Но он все равно с жадностью вчитывался в их рассуждения, вел мысленные споры, а иногда и соглашался с другой правдой. В итоге от полного душевного опустошения и вселенского разочарования вернулся к некой иной концепции мирового развития, в которой таким, как он, отводилась значимая роль.

      Но все теоретические изыскания были бесполезны, пока он не обрел свободу. Мысленно уподобив себя червяку, который пытается найти лаз в сплошной бетонной стене, Рахимов стал обдумывать планы побега. В тюремном дворе во время прогулки он познакомился с двумя анархистами. Оба были выходцами из этого уезда. Отсидели уже половину срока за участие в подготовке покушения на губернатора. Режим их содержания был не таким строгим, как у Рахимова. Один разносил еду в блоке для особо опасных, другой работал в слесарной мастерской. Все это и позволило осуществить троице дерзкий побег. Слесарь изготовил отмычку, которой Рахимов открыл камеру. Вместе с разносчиком еды они затащили туда и связали охранника. Потом уже втроем обездвижили еще двух стражников и бежали через кухонный блок.

      Рахимов рассказал, как оказавшись, наконец, в значительном отдалении от ненавистных стен, упал на колени и целовал траву и землю. То утро осталось в памяти, как одно из самых счастливых. Воздух был полон птичьими трелями. Над головой трепетали листья осины. Ветер гнал волны над желтым пшеничных морем. По небу над зеленью полей и темными полосами леса весело бежали похожие на кучерявых барашков облака. И, казалось, впереди у него еще целая жизнь, с дерзкими планами и великими свершениями.

      Два дня они прятались в лесах. Потом пути беглецов разошлись. Анархисты подались на север губернии, с расчетом, когда уляжется переполох, отправиться дальше в сторону финской границы. Рахимова товарищи по побегу поселили у одной их старой знакомой. До того как стать вдовой, она была замужем за мелким лавочником, состоявшим в агентах охранки, а по совместительству еще и любовницей одного из бойцов анархисткой ячейки.

      " Не та ли эта веселая вдовушка, которая и нашего работничка Сашку приютила?" - подумал Александр. Фраза которую Рахимов обронил сегодня при встрече, эту версию подтверждала.

     Между тем на улице совсем стемнело. Ночь, заползая сквозь щели в стенах, сдавила в черные тиски пляшущий кружок света. Сквозь прорехи на крыше заглядывали звезды. Вина оставалось еще на два маленьких бокала. Заметно поубавилось и лучин. Рахимов, достав нож, принялся заготавливать новые. И теперь наступила очередь рассказывать Александра.

      Сначала он еще раз счел своим долгом сообщить, из каких побуждений отказался участвовать в акции. Однако, откровенно сознался, что страх за собственную жизнь, был мощным дополнением к заповеди "не убий". Рассказал, что написал письмо с предупреждением и передал его Филину. Но тот, как выяснилось, о нем ничего не сообщил. Услышав это, Рахимов кивнул головой:

      - Филин на охранку работал. Я его уже потом в каземате вычислил. А сначала, уж извини, тебя подозревал.

      А Александр продолжал говорить, как из новостей по дальновизору узнал про неудавшееся покушение и гибель всех членов ячейки. И только потом поехал и забрал из вокзальной камеры хранения партийную кассу. Мельком упомянул, как нашел свою избранницу и сделал предложение. О Китае рассказал подробнее. Рахимова живо заинтересовало эта тема, что подтверждало версию о его дальнейших планах. Александру еще о многом хотелось бы поговорить, но уже пора было возвращаться. Рыбалка в полной темноте показалась бы совсем подозрительной.