Живой Журнал. Публикации 2009

Мы перелезли по лесенке через огромную фекальную трубу, и начали месить грязь дорожки. Было темно и скучно. По шаткому сварному мостику мы миновали урчащую канаву и пошли вдоль забора, испачканного загадочными письменами.

Какая-то женщина пробиралась во мгле нам навстречу. Я открыл было рот для вопроса, но женщина, увидев нас, вдруг шагнула в сторону, ступила в лужу по колено и побежала прочь, брызгаясь и высоко задирая ноги. Наконец, Хомяк увидел вдали тусклый свет магазина. Там был карьер каменных пряников, пыльные бока винной тары… И шоколад, разумеется.

— Хомячок, — снова запричитал я, — не надо, не бери, толку в этом нет, поедем лучше домой, ну его это дело, ты ведь купишь шоколада с орехами, а тебе скажут, что не купил белого молочного, а купишь белого молочного, скажут, что горького не купил, а купишь горького, скажут, что не купил с орехами, и будет тебе джеляп.

Впрочем, я не знал тогда этого слова.

Хомяк тут же купил три разные шоколадки.

Мы вышли из магазина и обнаружили рядом вход в ночной бар.

— Для храбрости, для храбрости, — развеселился Хомяк и, я шагнул за ним в чрево, светившееся зелёным как аквариум.

Дверь за нами гулко захлопнулась и встала намертво. В баре вдруг затихла музыка, и дюжина посетителей в гробовой тишине медленно-медленно повернула к нам в головы. Они были похожи на оживших Гуппи-мутантов.

И это меня сразу насторожило.

лучший подарок автору — указание на замеченные ошибки и опечатки

Извините, если кого обидел.

08 октября 2009

История про встречи писателей с властью

История эта, а особенно все обсуждения вокруг — просто невообразимая хуйня.

Извините, если кого обидел.

08 октября 2009

История из старых запасов: "Слово о ведении переговоров"

Я как-то написал книгу. Про смысл жизни.

Ну, дело-то житейское, со всяким может случиться.

Но я отчего-то решил её издать и даже принялся вести переговоры с одним издательством.

Даже договорился о встрече.

Приготовил себе на утро белую рубашку, поставил будильник. Но на беду мне тут же перезвонил мой товарищ и предложил поехать банкротить один завод. Собственно, приятелю я нужен был для массовости.

Да и завод был какой-то странный, по производству безалкогольных напитков, где-то между Ленинградом и Москвой. Нынешние его московские хозяева его получили за долги и не знали, что теперь с ним делать.

Я отнекивался и отпирался, но мой товарищ настаивал, говорил, что это-де с утра, много времени не отнимет, а денег принесёт куда больше, чем все издательские хлопоты.

И я согласился.

Мы приехали в офис заводовладельцев, и нас сразу усадили за большой стеклянный стол. На столе лежали криво написанные бессмысленные бумаги, и вместо привычного графина стояла бутылка водки "Русский стандарт".

Мы прополоскали горло, и тут к нам вышли два крепких парня с короткой стрижкой. Медленно и неспешно потёк деловой разговор. Слово за слово, жидкость кончилась, и членистоногая секретарша принесла новую. Наши собеседники с удивлением обнаружили, что не нужных рабочих не нужно расстреливать на рабочих местах, а можно им просто дать денег, и они покинут эти места сами — радостно и навсегда.

Через три часа, мы, довольные друг другом расстались. Мы давно говорили на одном языке и хорошо понимали трудности друг друга.

Потом товарищ отвёз меня, вполне ещё прямоходящего, в издательство. И снова я сидел за столом, но алкоголические пары уже начали во мне работу.

Сначала мы говорили о жизни, потом о литературе.

Издательские люди говорили:

— Давай, Владимир Сергеевич, мы эту книгу издадим.

— Ну, давайте, издательские люди, — отвечал я им с опаской. И очень меня смущало, что уж больно они были покладистые.

— А давайте ещё про Карлсона вставим, — говорил я.

— Давайте, — отвечали они.

— А вот про фрекен Бок, — спрашивал я.

— Конечно, — сразу соглашались те.

Я придвинул к себе листы договора, и тут стандартный русский напиток снова постучался ко мне в душу. Я отчего-то решил, что происходит продолжение моего утреннего разговора.

— Э, — забормотал я. — Брат, смотри — у тебя в пункте третьем точка один фуфел сплошной. И тут тоже — по закону, блин об авторском праве это не действительно. А, вот, братан, смотри — и тут! Ну чё за ка-азлы это писали, а?! Они, чё, тебя да меня за лоха конкретно держат? Ха, пожизненное авторское право, значит… Смотри, я ж, бля, высокохудожественную литературу про Карлсона принёс или туфты про мокриц усатых насыпал? Я, гадом буду, степень по экономике надыбал, бля, я ж вам не фуфло позорное! Вы чё? Вы, в натуре, хотите про смысл жизни продавать на франкфуртской книжной ярмарке или на хер это дело?

Тут один из сотрудников издательства со странной интонацией проговорил:

— Да… Налицо конфликт между трудом и капиталом.

И вышел из комнаты.

Я углубился в чтение и начал дальше комментировать текст, не отрывая глаз от страниц. Внезапно я понял, что говорю в пустоту. И правда, в комнате никого не было.