Живой Журнал. Публикации 2011

Вот есть старая история об адмирале и царице. Это история старая, к примеру, её рассказывают так: в царствование Екатерины II Россия воевала со Швецией. Русские моряки разбили шведскую эскадру, и даже взяли абордаж шведский флагман. Героического моряка принимает Екатерина, и тот, выпив по случаю, раскрасневшись от напитков и воспоминаний, начинает рассказывать, всё более увлекаясь: «И вот захожу я шведу с кормы, ё…! И тут …! Ну думаю, …! А потом всем бортом как ё…!». И тут, опамятовавшись, падает на колени.

— Ничего, — отвечает Екатерина, — продолжай, голубчик, я ведь ваших морских терминов всё равно не понимаю…

Так вот, эту историю и про Чичагова рассказывают, и про Апраксина, и про Сипягина. Да и государыню можно другую в его поместить, а сюжет всё равно работает.

Так вот, иногда и с частной жизнью людей такие пердимонокли выходят, что становятся сюжетами. Если их рассказать складно.

А иногда — срамота одна. Как не бейся, не сюжет, а сплетня.

Ну, не совсем сказки — настоящая сказка должна быть наполовину создана из реальности.

Сюжет таков, что если вычеркнуть имена, он продолжает оставаться интересным.

А вот сплетня без имён тускнеет.

Извините, если кого обидел.

18 сентября 2011

История про жюльверновские описи

Испытывая очередной приступ прокрастинации, переделал массу дел, но при этом перечитал «Таинственный остров». То есть, я понимаю, что нормальный человек Жюль Верна читать сейчас не может — и всё же. Это совершенно безумная книга, при том, что я только что намекнул, что это общий стиль автора.

Так вот, герои «Таинственного острова» как-то чудовищно деятельны. Они хлопотливы, как муравьи, и действуют будто кто-то пустил плёнку с увеличенной скоростью. Но за последние годы привыкаешь к тому, что заброшенные на необитаемые острова стремятся выжить, но тут они и создают цивилизацию.

Чем чаще я вспоминаю своё детское чтение первофантаста, тем большую оторопь он у меня вызывает — то есть, меня удивляет феномен нехудожественности его прозы. Понятно, что она как бы проза образовательная, вслед за блесной сюжета тянущая острый крючок образовательного процесса, но всё же, всё же, всё же…

Только золотым веком доверия к прогрессу можно объяснить любовное чтение жюльверновских описей: «Вот точный перечень его содержимого, записанный в блокноте Гедеона Спилета: «Инструменты 3 ножа с несколькими лезвиями, 2 топора для рубки дров, 2 топора плотничьих, 3 рубанка, 2 тесла, 1 топор обоюдоострый, 6 стамесок, 2 подпилка, 3 молотка, 3 бурава, 2 сверла, 10 мешков винтов и гвоздей, 3 ручные пилы, 2 коробки иголок. Приборы: 1 секстант, 1 бинокль, 1 подзорная труба, 1 готовальня карманный, 1 компас, 1 термометр Фаренгейта, 1 барометр металлический, 1 коробка с фотографическим аппаратом и набором принадлежностей — пластинок, химикалий и т. д. Одежда: 2 дюжины рубашек из особой ткани, похожей на шерсть, но, видимо, растительного происхождения, 3 дюжины чулок из такой же ткани. Оружие: 2 ружья кремневых, 2 пистонных ружья, 2 карабина центрального боя, 2 капсюльных ружья, 4 ножей охотничьих, 2 пороха фунтов по 25 каждый, 12 коробок пистонов. Книги: 1 Библия (Ветхий и Новый Завет) 1 географический атлас, 1 естественно-исторический словарь в 6 томах, 1 словарь полинезийских наречий, 3 стопы писчей бумаги, 2 чистые конторские книги. Посуда: 1 котел железный, 6 медных луженых кастрюль, 3 железных блюда, 10 алюминиевых приборов, 2 чайника, 1 маленькая переносная плита, 6 столовых ножей». «Нельзя не признаться», — сказал журналист, окончив опись, что владелец этого ящика был человек практичный».

Извините, если кого обидел.

19 сентября 2011

История про Nokia E7

Я должен сказать, что всю свою мобильную жизнь пользовался телефонами Nokia. (За исключением одного «Ericsson’а» моего доброго товарища Славы Сорокина и чудесной «Моторолы» Миши Бидниченко. (Это были такие замечательные «Моторолы», которыми в своё время дрались в барах — не раскрывая эту лопату, но держа её за выдвинутую тонкую антенну).

Первый мой телефон был Nokia 6100 — он был прост и незатейлив. Потом я съездил с ним в Латинскую Америку, и другой мой добрый товарищ Леонид Александрович дивился, увидев, что внутри аппарат оброс какой-то восхитительной зелёной плесенью. Я тут же купил точно такой же.

А потом началась пора коммуникаторов и понеслось.

Мне, как человеку, чрезвычайно любящему всякие гаджеты, всё это было по сердцу, и большие коммуникаторы, которые многие ругали за размер, мне пришлись удивительно по сердцу. При моей комплекции мне было легко прятать их в складках тела. Итак, мир совершенствовался и прогресс наступал.