Живой Журнал. Публикации 2012

Чтобы два раза не вставать, расскажу, что потом меня напала бессоница. При этом не было бы счастья, да несчастье помогло — заведующий <нрзб> прислал мне переписку N. и NN., которую они печатают, и которую надо было комментировать, а комментатор куда-то подевался. И я это воспринял как нежданное "Что? Где? Когда?" и до шести утра получал нескрываемое удовольствие детектива идущего по следу.

Я смотреть такие игры не очень люблю — кроме, может быть, "Своей игры", где игрокам оставляют несколько секунд на мучения и терзания, никогда в оных играх не участвовал, но удивительное возбуждение, что вызывает поиск, мне нравится чрезвычайно.

Причём вопрос "Кто такой Яков Фёдорович, которому передают привет в 1963 году в Ялту" я считаю простым, а вот вопрос "Какое отношение имеет Бугаев к телеграфному коду и эллипсам?" — гораздо сложнее и интереснее.

Переписка, кстати, совершенно замечательная.

Впрочем, голова так до конца и не прошла, а я побаивался, что это ко мне грипп так ломится.

Извините, если кого обидел.

28 сентября 2012

История про то, чтобы два раза не вставать (2012-09-30)

Нет, я всё-таки отстал от жизни. И такое обнаруживаешь неожиданно, будто споткнувшись на ровном месте.

Оказывается, в моей Альма матер поплавок теперь не просто поплавок, а поплавок с нахлобучкой.

Удивительное рядом (и обнаружил я это благодаря одному человеку, что вывесил в Живом Журнале разного типа университетские знаки — там, правда, нет изображения одного поплавка, довольно редкого, с профилем Ломоносова). Нет, воля ваша, а мой прежний, с гербом, был круче.

Да, и чтобы два раза не вставать, наблюдал я примечательный разговор о генерализации. Простые люди, впрочем, называют эту тему — "об обобщении".

Это, типа, "все мужики — сволочи" или "все бабы- дуры".

Там, правда, говорили о национально-политическом аспекте, но поскольку я изрядно нерукопожат, а застрельщик разговора мне симпатичен своей вменяемостью (это очень сильное слово в моих устах, если кто меня знает), я ссылки давать не буду. Не в этом дело. Честно говоря, для меня и генерализации типа "итальянцы такой музыкальный народ" или "французы знают толк в еде/сексе (не знаю, что чаще употребляются)" выглядит не менее глупо, чем "все русские — пьяницы". Это один и тот же механизм упрощения, который я очень не люблю, и неизвестно, чего в нём больше — пошлости или глупости.

При этом обобщения "русские — пьяницы" или "французы похотливые" — это ведь слова-затычки в разговоре. Их произносят вместо своих собственных наблюдений или для распознавания "свой-чужой": "Видите, какое скотство?" — "Это ведь Россия!" — "О, да вы — свой".

Но, я думаю, что это интернационально (хоть и по своему) — я как-то дружил с американцами, жившими в Европе. Они были левых взглядов, и среди них было принято ругать Америку — именно в этих интонациях: коррумпированный режим, он лезет к нам в карман даже здесь, и бомбит весь мир.

Я отчасти разделял их взгляды, потому что их соотечественники то и дело что-то бомбили, да и я находился вне зоны риска только благодаря академику Сахарову, вовремя придумавшему кузькину мать. Но я обнаружил, с каким презрительным состраданием эти мои знакомые смотрели на меня, когда я выказывал некоторое уважение у Четвёртому Риму.

Впрочем, в обобщениях есть ещё одна сторона. Совершенно справедливо говорят, что человек внутри обобщения (то есть, угрюмый соотечественник, сетующий на беззаконие), более симпатичен, чем эмигрант сетующий на него же. Понятно, что разговор вертится вокруг известной цитаты из Пушкина о порицании Отечества (я не просмотрел сейчас новые комментарии, но удивительно, если её ещё не привели).

Но мне не тут интересен как бы побочный вопрос — не собственно эмиграция, а внутренняя эмиграция. Она есть везде, но везде разная.

И всегда есть прослойка людей, которые свою жизнь не меняют, хотя произносят все ритуальные речи, после которых следует как бы логичный вывод, что настали крайние дни и надо бежать. И при этом, после акта психотерапевтического выговаривания, остаются на месте.

Извините, если кого обидел.

30 сентября 2012

История про то, что два раза не вставать (2012-09-30)

А мне понравился фильм "Белый тигр", чо.

Я тут, находясь в болезненном состоянии, его посмотрел.

И, чтобы два раза не вставать, есть ещё одно обстоятельство — у Шахназарова чуть не главным становится ещё второй герой — особист.

Особист этот очень интересный, и в конце войны он уже полковник, а вот на груди его очень примечательный иконостас — "Отечественная война" двух степеней, Красная Звезда и, промеж медалей, в том числе "За отвагу", полученной в начале войны, на старой ещё прямоугольной колодке; висит у него солдатский орден Славы третьей степени.