Живой Журнал. Публикации 2014, январь-июнь

Это, кстати, предусматривалось ещё «Санитарными правилами устройства, оборудования и содержания бань» 1972 года, в которых, кстати, настаивали на металлических тазах, не подозревая о пластиковых и, при отсутствии нынешней очистительной химии, говорилось: «В мыльных и парильных отделениях должна проводиться следующая уборка: металлические тазы протираются мыльно-керосиновой эмульсией (20 г мыла, 100 г керосина на 1 л воды), после чего промываются водой. Этим же способом очищаются и промываются ванны, скамьи в мыльных и парильных моются жесткими щетками с горячей водой и мылом».

Пункт 24-й Санитарных правил гласит:

«Посетителям не разрешается:

а) курить в раздевальных, мыльных и парильных;

б) вносить в мыльные и парильные бутылки, стеклянные предметы и белье;

в) стирать белье» — это след давнишней традиции, описанной Зощенко: «А кругом-то, батюшки-светы, стирка самосильно идёт. Один штаны моет, другой подштанники трет, третий еще что-то крутит.

Только, скажем, вымылся — опять грязный. Брызжут, дьяволы. И шум такой стоит от стирки — мыться неохота. Не слышишь, куда мыло трёшь. Грех один.

«Ну их, — думаю, — в болото. Дома домоюсь». Этот порок побеждён, чего не скажешь о следующем (особенно в женских отделениях):

«г) употреблять различные лекарственные средства (натирание тела мазями и пр.);

д) выносить тазы из мыльной».

Вернёмся к ГОСТУ: «Для охлаждения тела используются бассейны с различной температурой воды — от 10 °C до 35 °C». Определена стандартом и температура в парной: в русской бане — 40°-60°, в турецкой бане — 40°-60°, в финской бане (сауне) 100°-110°.

А современный Строительные нормы и правила (1989) предусматривают строительство бань из расчёта 5 мест на тысячу человек в поселении. Впрочем, в поселениях с благоустроенным жилым фондом эту цифру можно уменьшать до 3 мест, в районах с суровым климатом повышать до 8, а в новых поселениях даже до десяти.

Извините, если кого обидел.

31 мая 2014

Песочница (День защиты детей. 1 июня ) (2014-06-01)

Летом Москва пахнет бензином и асфальтом — днём этот запах неприятен, раздирает лёгкие и дурманит голову, но поздним вечером пьянит и дразнит. Город, выдохнув смрад днём, теперь отдыхает.

Проезжает мимо что-что чёрное и лакированное, несётся оттуда ритмичное и бессловесное, на перекрёстке можно почуять запах кожи — от дорогих сидений и дорогих женщин.

Интересно в Москве жарким летом, когда ночь прихлопывает одинокого горожанина, как ведро зазевавшуюся мышь.

Чтобы спрямить дорогу домой, Раевский пошёл через вокзал, где тянулся под путями длинный, похожий на туннель под Ла Маншем, переход.

В переходе к нему подошёл мальчик с грязной полосой на лбу.

— Дядя, — сказал мальчик, — дай денег. А не дашь (и он цепко схватил Раевского за руку), не дашь — я тебя укушу. А у меня СПИД.

Отшатнувшись, Раевский ударился спиной о равнодушный кафель и огляделся. Никого больше вокруг не было.

Он залез в карман, и мятый денежный ком поменял владельца. Мальчик отпрыгнул в сторону, метко плюнул Раевскому в ухо и исчез. Снова вокруг было пусто — только Раевский, пустой подземный коридор, да бумажки, которые гонит ветром.

Раевский детей любил — но на расстоянии. Он хорошо понимал, что покажи человеку кота со сложенными лапками — заплачет человек и из людоеда превратится в мышку, сладкую для хищного котика пищу. И дети были такими же, как котята на открытках — действие их было почти химическое.

И с эти мерзавцем тоже — пойди пойми — заразный он на самом деле или просто обманщик.

Не проверишь.

Под вечер он вышел гулять с собакой — такса семенила позади, принюхиваясь к чужому дерьму. Милым делом для неё было нагадить в песочницу на детской площадке.

Но сейчас на детской площадке шла непонятная возня — не то совершался естественный отбор младших, не то борьба за воспроизводство у старших.

Раевский вздохнул: это взрослые копошились там — то ли дрались, то ли выпивали. Да, в общем, и то, и другое теперь едино.

И тут Раевского резанул по ушам детский крик. Крик бился и булькал в ушах.

— Помогите, — кричал невидимой ребёнок из песочницы, — помогите!..

Что теперь делать? Вот насильники, а вот он Раевский — печальный одиночка. Куда не кинь, всюду клин, и он дал собаке простой приказ.

Такса прыгнула в тёмную кучу, кто-то крикнул басом — поверх детского писка.

И вдруг всё стихло.

— Сынок, иди сюда, — позвали из кучи.

— Ага! — громко сказал Раевский, нашаривая в кармане мобильник.

— Иди, иди — не бойся.

Отряхиваясь, на бортик песочницы сели старик и девушка, за руки они держали извивающегося мальца — точную копию, приставшего к Раевскому в переходе. Левой рукой старик сжимал толстый кривой нож.

— Да вы чё? — Раевский отступил назад. Собака жалась к его ногам.

— Знаешь, Раевский, сказал старик — это ведь оборотня мы поймали. Хуже вампира — этот мальчик только шаг ступит — крестьяне в Индии перемрут, плюнет — Новый Орлеан затопит. Он из рогатки по голубям стрелял — три чёрные дыры образовалось. А сейчас мы его убьём, и спасём весь мир да вселенную в придачу.