Живой Журнал. Публикации 2017, октябрь-декабрь

Ладно, грузите этого негодяя в машину.

_{И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.}

Извините, если кого обидел.

09 октября 2017

История про то, что два раза не вставать (2017-10-09)

А вот вам некоторая цепочка загадок об одном всем известном деле

(ссылка, как всегда, в конце)

Есть гражданский иконостас, который был явлен советским людям на фронтонах сотен школьных зданий, которые строились по типовым проектам в тридцатые — сороковые годы прошлого века.

Там слева были обычно Ломоносов и Пушкин (в зависимости от конструкции фасада — пару составляли Пушкин и Толстой, а Ломоносов отвечал ещё за точные науки), а справа — Горький и Маяковский.

Новая идеология не отказывалась от прошлого, а встраивала его в школьное здание.

Горький был патриарх, Маяковский — продолжатель.

Эта пара принадлежала правой стороне здания, правильному времени революции и «послереволюции».

Но между ними обнаруживалось некоторое зияние. Что-то там отсутствовало — не в реальной истории, а в её интерпретации. А там был умирающий Блок, похожий на умирающего сокола — у него окончилась славная охота, внутренняя работа, а теперь ещё что-то в рифму. И вот сокол умирает на уступе скалы, исчезает — а вместо него остаётся Маяковский. Усталый Блок как бы передавал Маяковскому поэзию, будто Пушкин передавал свой перстень, переходящее знамя революционной идеи. Нет смысла говорить, насколько грубо это обобщение.

Открытие, что я делаю там — невелико, но всё к делу, то есть, к неумолимо приближающемуся празднику.

http://rara-rara.ru/menu-texts/vstrecha_u_kostra

_{И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.}

Извините, если кого обидел.

09 октября 2017

Отступление Марса (2017-10-10)

Чёрным непроглядным вечером 192* года по проспекту Красных Зорь в Петрограде шёл молодой человек, кутаясь в длинную кавалерийскую шинель. Под снегом лежал тонкий лёд бывшей столичной улицы — дворники исчезли, город опустел. Молодой человек оскальзывался, хватался рукой за руст и облупленную штукатурку пустых зданий. Он часто кашлял, хрипло и надсадно — колкий сырой воздух петроградской зимы рвал его лёгкие.

В такт кашлю ветер хлопал и трещал протянутым поперёк улицы плакатом «Наша власть верная, и никто у нас её не отберёт». Старуха шарахнулась в сторону от молодого человека, перевалилась через сугроб, как курица. Шагнула к нему было девка в драной кошачьей шубе, зашептала жарко:

— На часок десять, на ночь — двадцать пять… — но всмотрелась в лицо и, махнув рукой, скрылась в метели. Выступил из мглы патруль, вгляделся в шесть глаз в потёртый мандат парнишки.

— Демобилизованный? С польского? Куда на ночь глядя?

— Иду в общежитие имени Фрэнсиса Бекона. Комиссован вчистую после контузии, — прокашлял бывший кавалерист. — Махры, братишка, не найдётся?

Сунули ему щепоть в руку, и пока он прятал великий дар, спасая махорку от ветра, исчез патруль в метели, будто его и не было. Демобилизованный осмотрелся и увидел прямо под носом, на мёртвом электрическом столбе, трепещущую бумажку.

Он уже собрался содрать её на раскурку, но вчитался в кривые буквы: «Инженер В. И. Карлсон приглашает желающих лететь с ним в ночь на новолуние на планету Марс, явиться для личных переговоров завтра от 6 до 8 вечера. Ждановская набережная, дом 11, во дворе».

Утром демобилизованный появился на Ждановской.

Там, в лесах, виднелось гигантское яйцо с большими буквами «Р.С.Ф.С.Р.» по округлому боку.

— Василий Иванович, к вам! — закричал мастеровой.

Карлсон оказался невысоким толстым человечком, быстро сжавшим болезненную руку молодого человека своей пухлой и тёплой рукой.

— Карлсон. А вы, товарищ, кто будете?

— Зовите Павлом Малышкиным, не ошибётесь. Я, товарищ, прошёл польскую войну, ранен два раза, моя жизнь для революции недорога, на Земле я пенсионная обуза — так что за мировую революцию на Марсе мной запросто можно пожертвовать.

— Ну, может, жертвовать жизнью и не придётся. Но фрикаделек с плюшками я тоже не обещаю. Хотя мускульная сила мне нужна, пока будете вертеть винт, будете получать паёк вареньем.

Они стартовали через три дня. Пороховой заряд подбросил огромное яйцо над Петроградом, земля ушла вниз, а внутри Павел уже бешено крутил ногами передачу винта. Яйцо поднималось всё выше, и Карлсон сменил своего спутника.

— Подожди, Павлуха, экономь силы. Пространство между планетами сильно разрежено, и там мы полетим по баллистической инерции — важно только набрать нужную скорость.

И точно — они стремительно покинули земную атмосферу и вот уже неслись среди чернеющих звёзд. Красная планета приближалась.