Животная пища

Лонгстафы только что переехали в Нью-Корт, и появление крылатой кошки в доме превратило их и без того отличное настроение в непрерывный восторг. Каждый новый день сулил новые радости, и на протяжении многих недель родители и дети по ночам с трудом закрывали глаза – единственным желанием было поутру открыть их снова. Лонгстаф забывался легким блаженным сном, а на рассвете просыпался и слушал, как вертятся и нетерпеливо ерзают в постели его дочки. Наконец он разрешал им встать, даже если до завтрака оставалось целых два часа, – чтобы вволю налюбоваться их безграничным весельем.

Виновника всех этих чудес звали просто Киской, потому что никому не пришло в голову придумать любимцу имя. Итак, Киска шастала по дому, с любопытством заглядывая во все углы и привнося в каждую комнату волшебный дух неисчерпаемых возможностей. Теперь Лонгстаф и Флора мечтали о будущем смело и дерзновенно, а для девочек исчезла всякая грань между выдумкой и реальностью: они жили там, где самая ошеломляющая фантазия ничуть не отличалась от утренней песни дрозда или ржания кобылы на лугу.

Пока все семейство дружно решало, где и как будет стоять новая мебель, транспортная компания Лонгстафа стала расти как на дрожжах. Он и сам с трудом верил в происходящее. Долгие годы Джон следовал одному простому принципу: кто не работает, тот не ест. Однако теперь он склонялся к мысли, что его семью заколдовала добрая волшебница. И хотя за всю жизнь Лонгстаф ни разу не просил о помощи никого, на земле или на небе, в событиях того знаменательного дня ему чудился Божественный промысел.

Позже он не раз вспоминал это время и оплакивал лучшую пору своей жизни.

Однажды вечером Лонгстаф вернулся домой после утомительного и весьма удачного рабочего дня. Жена и дети ошалело улыбались. Флора накрывала на стол, а девочки сидели в углу, внимательно разглядывая Киску, словно та заболела. Но никто не грустил. Джон пару минут простоял в недоумении. Тут остальные расхохотались, и он вместе с ними, еще не зная, над чем.

– Ну, показывайте! – наконец велела Флора дочкам, словно бы убедившись, что ее муж достаточно помучился. Те еще разок погладили кошку и подошли к столу. Порывшись в карманах, они высыпали на скатерть монеты. Денег было немного, но они с таким звоном падали из рук девочек, что казалось, это целый клад.

– Они Кискины! – сказала одна. А другая добавила:

– Мы хотим купить ей домик с окнами и дверью!

Лонгстаф перевел взгляд с монет на девочек. Долгие годы он зарабатывал и копил деньги, а потому не мог устоять перед низменными чарами золота. Но то нескрываемое удовольствие, с каким его собственные дочери сжимали в ладошках собственные деньги, вызвало в нем противоречивые чувства.

– Но где… – начал он, боясь услышать ответ, —… где вы их взяли?

Девочки переглянулись и захихикали, а их мать наконец все объяснила Джону.

– Они показывали Киску соседям, представляешь? Брали с каждого по фартингу и показывали ее прямо во дворе! – Флора кивнула в сторону окна, продолжая расставлять тарелки.

– Ну, – выговорил Лонгстаф, глядя на мелочь, рассыпанную по столу, – на домик вам понадобится чуть больше. Давайте я сам его куплю…

Предложение Джона потонуло в таких бурных и бессвязных протестах, что он решил не перечить детям и повернулся к жене за поддержкой. Но той не терпелось продолжить рассказ.

– Сначала пришел мистер Хит, чтобы оплатить счета, – сказала Флора. – И они взяли с него по фартингу.

– Каждая! – похвасталась одна девочка, показывая свою монетку.

– По фартингу?

– Каждая по фартингу, – кивнула Флора. – А потом заглянула жена мистера Хита – ей не верилось, что это правда. Получилось четыре фартинга.

– А потом миссис Хит рассказала миссис Баркер! – выпалила другая девочка. – Та привела с собой еще кого-то, мы ее не знаем, но они заплатили только два фартинга, и это выходит уже целых шесть, папочка!

Так пошла молва. Каждый вечер Лонгстаф возвращался домой, и пока его люди ставили лошадей в конюшни, проскальзывал в дом и искал дочерей, которые сидели в каком-нибудь укромном уголке, считая и пересчитывая дневную выручку или складывая все монеты в один столбик. Они непрестанно щебетали о кошачьем доме: где он будет стоять, в какой цвет покрасить дверцу, нужна ли раковина на кухне… И если за весь день у девочек не было гостей, Джон давал им свой фартинг – чтобы как-то помочь делу и еще чтобы посидеть с ними пару минут на полу, скрестив ноги, и послушать веселую болтовню о домике, которого он до сих пор не мог себе представить.