Животное

– Хорошо. Но, как это ни покажется странным, большинство стекол в окнах сохранились весьма прилично, – вдохновенно продолжал риелтор. – И, как видите, практически нигде на стенах нет каких-нибудь дурацких надписей или рисунков. С этой стороны все действительно имеет сравнительно цивильный вид.

– Как ты это объяснишь?

– Даже не знаю. Я слышал разные рассказы, в том числе обсуждаемые на форумах этих фотографов, охочих до брошенных объектов. Кто-то утверждал, что чувствовал себя здесь плохо, другим слышались голоса или даже преследовали галлюцинации. Их почему-то все называют «духами умерших пионеров и школьников». Возможно, именно это, с одной стороны, привлекало сюда любителей мистики – тех же сектантов, а с другой – невольно отпугивало вандалов. Ведь на самом деле поживиться здесь вряд ли чем-то можно.

– Наверное, и «капсула времени» на месте? – спросил я дрогнувшим голосом.

– Не знаю. Вам виднее.

– А ты сам что-нибудь необычное здесь видел? – осторожно спросил я, вспоминая торчащую в створках ворот кошачью лапку и теперь, пожалуй, видя в этом, помимо перспектив избавления, и некую символичность – словно она могла отпирать ворота во все самое необычное и загадочное.

– Нет, ни разу. Даже обидно, – риелтор хохотнул, но как-то неуверенно. – Хотя, когда я в первый раз здесь побывал, не скрою, почувствовал себя как-то нехорошо. Впрочем, это было сразу после весьма бурного возлияния, поэтому даже и не знаю – можно ли это как-то связать именно с пионерским лагерем.

Я промолчал и, обогнув угол столовой, остановился, глядя на выглядящую довольно целой деревянную сцену, где, может быть, даже остались чьи-то глиняные поделки, пролежавшие здесь не одно десятилетие. Отклонившись левее, я с сожалением увидел, что место, где когда-то буквально за несколько дней смонтировали японский бассейн, заросло густой травой, и ни малейшего следа конструкции не наблюдается. Возможно, это было самое дорогое оборудование из всего лагеря, которое вывезли отсюда в первую очередь.

– Вообще, я предпочел бы экскурсию по этому месту зимой, – сказал риелтор, осторожно беря меня за руку и показывая направление в сторону корпусов, где неизменно проезжал грузовик с нашими чемоданами. Потом они сваливались огромной небрежной кучей, и иногда приходилось потратить очень много времени, чтобы отыскать свои вещи. Впрочем, я никогда не слышал, чтобы у кого-то что-нибудь пропало. Не знаю, как сейчас, а тогда дети были настолько порядочными, что брали на себя труд даже случайно найденную на территории панамку или носовой платок донести до здания новой столовой и повесить на специальный щит с изображением застывшей в нелепой позе девочки и размашистой надписью: «Маша-растеряша». Там было множество крючков, на которых неизменно что-то висело, и ребята реагировали веселым улюлюканьем, когда кто-то из построившихся перед входом в столовую неожиданно срывался с места и снимал оттуда свою отыскавшуюся вещь.

– Почему?

– Вы не видели в Интернете фотографии «Зари» под снегом? Есть и такие снимки. Знаете, думаю, что в былые времена лагерь выглядел весьма похоже. Прямо заселяйся и живи.

– Наверное, так и есть. А фонтанчики целы?

– Да, конечно. Только от них остались одни раскрошившиеся постаменты.

Риелтор махнул рукой на ближайший перекресток неровных дорожек:

– Вот там и дальше. Заметили?

Я посмотрел в указанном направлении и сначала скорее почувствовал, чем увидел, как дальше, перед двухэтажными корпусами, что-то движется. А потом появилась и странная группа из трех загоревших молодых людей, что-то радостно обсуждавших и не обращавших на нас никакого внимания. Они практически скрылись из вида, затем вдруг остановились и обернулись, словно кого-то поджидая.

– Быстрее к нам в отряд! – раздался пронзительный крик, и к молодым людям, запыхавшись, подбежала стройная симпатичная девушка в шортах и светлой рубашке. Между ними состоялся короткий разговор, и группка вскоре скрылась за стоящим поперек корпусом.

– Это еще кто такие?

Риелтор недоуменно вытянулся вперед, а его товарищ начал порывисто и внимательно оглядываться, что, впрочем, оказалось бессмысленным – кроме шума ветра, до нас больше не доносилось ни одного звука.

– Совсем обнаглели – уже средь бела дня разгуливают, как у себя дома.

– Вы думаете, это сектанты или фотографы? – спросил я, с сомнением покачивая головой. – Скорее, это походит на что-то другое.

– Тише вы оба, – хрипло сказал кто-то, и я немного растерялся, а потом понял, что это голос нашего сопровождающего, который прозвучал впервые за нашу встречу. – Стойте на месте.

Он рывком вытащил из-за пояса пистолет и приложил его к плечу, напоминая героя какого-то старого боевика. Впрочем, в такой позе он смотрелся скорее комично, учитывая свои габариты и оружие, выглядящее прямо-таки игрушкой в его здоровенных лапах. Как бы там ни было, в подобном окружении я чувствовал себя защищенным, впрочем, сильно сомневаясь, что в «Заре» мне есть о чем беспокоиться.

– Они прячутся, – прошипел сопровождающий, делая нам успокаивающий жест рукой.