Живу тобой одной

Война с Испанией дала ему возможность вырваться из Найтсвилла. Он записался добровольцем в армию. Его направили в инженерный полк. Через три года он уволился, приобретя необходимый опыт, позволивший ему работать в строительном бизнесе. Он нашел работу в Олбани в строительной фирме, получившей правительственные заказы на строительство зданий и прокладку дорог. Там он и познакомился с Китти Слэйд. Он знал, что она девушка не слишком строгих правил, однако именно ее распущенность неотразимо влекла его к Китти. Поначалу.

У Тома в характере была и другая – темная – сторона. Он любил выпить и подраться. Числилось за ним и еще кое-что. Его обвиняли в попытке изнасилования преподавательницы старших классов школы в Клинтоне. Это произошло как раз перед тем, как он сбежал из дома и записался добровольцем в армию. После войны благодаря узколобому патриотизму политиков тех времен дело против молодого героя Тома Хилла было прекращено.

Когда Китти забеременела, Том вернулся вместе с ней в Найтс-вилл и пошел к кирпичному магнату Карлу Мейджорсу. Он привез с собой формулу быстродействующего связующего раствора для кирпичей. На Карла произвели впечатление как формула, так и человек, который ее привез. Он нанял Тома на работу на больших печах в Ньюберге, достаточно далеко от Найтсвилла, так что теперь Том мог приезжать домой только на выходные.

Они с Китти решили, что до рождения ребенка ей лучше пожить с родителями Тома. Решение оказалось неудачным. Когда пришло время переезжать к мужу, молодая мать передумала: ей нравилось такое положение вещей – полная свобода от мужа с воскресенья до пятницы, полная свобода от материнских обязанностей. Роль матери взяла на себя бабушка. Китти ездила, куда и когда хотела. Флиртовала со всеми подряд в Клинтоне, в основном с мужчинами, предпочитавшими определенный тип женщин.

Однажды бармен спросил ее:

– С какой стати ты болтаешься в кабаках? Ты ведь красивая девушка. У тебя есть стиль.

Она улыбнулась своей непроницаемой, загадочной улыбкой, так похожей на улыбку Келли.

– Я получаю удовольствие и доставляю удовольствие другим. Что лучше есть в жизни?

А потом внезапно наступила резкая перемена. Китти прекратила еженедельные поездки в Клинтон, а стала каждую неделю ездить на одну ночь в Олбани. Навестить родных и друзей, как она объясняла Хиллам.

Однажды в четверг Натаниэль Найт приехал по делам фирмы в столицу штата и случайно увидел в конном экипаже Китти Хилл с Карлом Мейджорсом. Он не обмолвился об этом ни одной живой душе. Лишь много лет спустя рассказал своей молодой жене Келли. Она умела вытягивать глубоко запрятанные секреты даже из таких скрытных людей, как Нат.

Открытие на Келли никак не подействовало. Она восприняла его как обычные сплетни о незнакомом человеке.

– Мой отец знал о ней и Мейджорсе?

– Думаю, что он каким-то образом об этом узнал. Между ними произошла ужасная ссора. Тебе тогда было, наверное, года три. Он ее чуть не задушил. Его забрали в окружную тюрьму. Через неделю состоялось слушание в суде, но Китти так и не явилась дать показания. Просто собрала вещи и исчезла. Больше о ней никто ничего не слышал. Растворилась, как дым в небе.

Келли прикусила острыми зубками нижнюю губу.

– Как ведьма.

– Ходили слухи, что Карл Мейджорс ее куда-то увез. Он все отрицал, не признался ни твоему отцу, ни полиции. Никто не решился обвинить его во лжи. Так дело и заглохло. Сразу после этого Карл перевел твоего отца на другую печь, поменьше, в Бакстоне, чтобы он находился поближе к тебе. Дедушка с бабушкой заботились о тебе до самой смерти. Они умерли той ужасной зимой девятьсот седьмого года, от гриппа. И тогда отец взял тебя к себе, в Бакстон.

Том Хилл скончался раньше своего срока. Погиб в ножевой драке, когда Келли едва исполнилось десять лет. Потом были долгие мучительные годы в сиротском приюте. Единственной отрадой служила ей книга. Келли спасалась от приютского заточения, от тесной клетки собственного тела в чудесном мире шекспировских пьес. Она проиграла все роли. Нет, не проиграла – прожила.

Она существовала в образе леди Макбет.

Она была Гонерильей, жестокой, чудовищной дочерью короля Лира.

Она была матерью Гамлета, прелюбодейкой. Но никогда не воображала себя безумной Офелией.

Да, она действительно Калибан. А тот земной образ, которым наградила ее природа – золотистые волосы, изумрудно-зеленые глаза, белая кожа, – служил отличной маской на огромной сцене театра жизни.