Живун

Но влечения к Мишке не появилось. «Уж лучше вовек не иметь мужика, чем терпеть такую муку, покоряться мужниным желаниям», — думала она. И возражала себе: «Но и Роман — мужик. Тогда и он такой!» И отрицала сомнения. С Романом интереснее. Он и расскажет про что-нибудь, и расспросит про всякий пустяк, и ласково назовет и обнимет, а поцелует застенчиво — сердце прямо зайдет от сладости, руки так и тянутся его за шею обнять…

Эх, ребеночка бы Сандре! Стерпела бы все, забыла бы Романа… Она с завистью поглядывала на соседок. Ради счастья иметь ребенка и Мишку терпела. Но по-прежнему оставалась порожней, хабторкой.

Разное приходило Сандре на ум. То казалось, что это кара от Бога за любовь к Роману. Целовалась с Романом, надев баба-юр… То терзалась, что порченая она. И порча за материн грех… То ругала себя, что зря казнится, не в ней причина — в Мишке. Так ли, нет — тут она и вовсе ничего не смыслила, а спросить женщин стеснялась. А если и в муже причина — в наказанье он ей такой достался. И нечего роптать. Век теперь жить рядом…

Усмирила, убедила, уломала себя Сандра… И вдруг заметила — Мишка неверен ей!.. И на кого променял!..

Всю подушку в ту ночь слезами вымочила. Лучше б удавил, зарезал, чем вот так испоганить… Как же теперь? Пусть до смерти забьет, а после Парасськи его не примет…

А Парасся и глаз не прятала. Так в обмане и живут. И ничего. И Бога не боятся…

Тогда и придавило Сандру горе. День и ночь — одна дума: обман, обман… А если откроются плутни?

В отчаянии она надумала сбежать в Мужи. Себе Сандра говорила — мол, помолюсь, исповедуюсь, испрошу совета у Божьего человека. Но в тайне души нянчила мечту повидать Романа. Ведь обещал, если худо ей будет, помочь. Любить и ждать обещал… И сама на себя взъелась: «Опять против Бога?!»

Мысли путались: Бог! Бог! А за Богом-то — с худым… А если против Бога — то с хорошим… Но грех! И матушка ее, Сандру, в грехе родила…

И решила Сандра наложить на себя руки… Решила это как-то спокойно. Не было никакого страха. Она приглядела в стайке вожжи. Сходила в рощу, выбрала по себе березку…

В тот день все как раз загорелись в Мужи ехать. У нее сердце екнуло: как хорошо! Останется в Вотся-Горте одна за караульщицу и сотворит задуманное. А ей на руки деток кинули! Отказаться не посмела…

А потом Сандра обрадовалась, что так вышло. Бог в утешенье случай такой послал!

Прижимая Федюньку, она немела от радости. И благодарила Всевышнего, что простил ей греховные намерения. В душе Сандры затеплилась надежда, может, и порча с нее снимется. Пускай возвращается Мишка. Пускай хоть рыженький, пускай от него, но своя плоть…

2

Сандра день-деньской покрикивала на Сеньку, но в душе жалела его. В чем-то она чувствовала себя даже виноватой перед ним. А Сенька был мягок с ней, можно сказать, почтителен и уважителен. Знал ли он что, догадывался ли, сочувствовал ли ей?.. Или совсем уж недоумок Сенька, бедолага?..

Два дня лил дождь. Сандра с детьми и Сенька до вечера сидели в одной избе. Только спать Сенька со своими ребятишками уходил в другой дом. Ребята играли да ссорились, Сандра мирила да наставляла их, а Сенька тихохонько подсиживал на полу, поджав ноги, посапывал и, казалось, дремал. Но однажды Сандра поймала на себе его пристальный взгляд и ахнула от неожиданности. Сенька, конечно, тут же засоней прикинулся. Но она поняла, следит он за ней и ровно выжидает случая, что-то сказать силится, да не решается. «Одной печалью со мною связан», — с жалостью подумала она.

Но ошиблась Сандра. Сенька на самом деле не спускал с нее глаз, а думал совсем о другом. Он и не подозревал, что обманут Парассей.

Молодая, статная женщина вдруг пробудила в нем мысли, которых никогда у него не было. Десять лет жил он с Парассей и не задумывался, какая она: лучше ли, хуже ли других. И женился не думавши. Подошли года, появилась в доме сваха, мать сказала, жениться-де пора. Зажил с женой. И без нее уже не мог обходиться…

И вдруг на тебе! Возникло желание сравнивать.

Парасся тоже работящая, быстрая, а у Сандры как-то ловчее выходит. Ровно порхает она туда-сюда, вроде пританцовывает. Парасся будто со злобой все делает, а Сандра, видать, с охотой, мягонько, нежненько. Вон Нюрку отшлепала, так и ему, Сеньке, видно — легкой рукой, даром что не мать. Тоже на него, на Сеньку, пофыркает, а и не как Парасся — вовсе не обидно.

И так какой стороны ни коснется — за Сандрой перевес. Он и греховной стороны не обходил. И тут любо-дорого, аж зажмуривается. И впервые Сеньке пришло в голову, что с женитьбой ему не повезло. Могла ведь и ему попасться Сандра, поди, были такие в его года… А может, одна такая, редкостная? Ну, да все одно, не повезло, пораньше ее родился…

3

По лицу Сеньки не угадать ни мыслей, ни переживаний: малоподвижное, оно почти никогда не меняло своего выражения. И Сандре век бы не догадаться, о чем он думает. Но, приметив, что он наблюдает за ней, она вдруг чего-то испугалась. Почудилось в его взгляде что-то нехорошее. И запало ей: задумал Сенька недоброе, не иначе как решил Мишке через нее отомстить…