Живущие в ночи. Чрезвычайное положение

Когда он подошел к автомобилю, второй патрульный тронул руку Лоува, советуя ему помолчать. Ван Ас оглянулся назад — в ту сторону, откуда он только что пришел. Затем уселся в машину и бросил холодным безучастным тоном:

— Поехали.

Всякий раз, когда от шоссе ответвлялась дорога или просто достаточно широкая тропа, он приказывал сворачивать на нее. Так они колесили весь день, пока уже под самый вечер, когда солнце висело над самым краем земли, не достигли наконец тропы, по которой ехал Кэтце-Вестхьюзен. Они остановились недалеко от того места, где останавливался Кэтце-Вестхьюзен. Карл Ван Ас вылез из машины. Перед ним была стена сахарного тростника, которая поднималась выше машины. Карл Ван Ас прошелся взад и вперед, внимательно осматривая почву под ногами, и неожиданно увидел межу, футов в десять шириной, по которой мог бы проехать небольшой трактор, косилка или погрузчик. Он сделал несколько шагов вдоль межи, шаря вокруг себя глазами. Но хотя он не увидел и не нашел ничего подозрительного, его нервы, как тогда на берегу, напряглись и какое-то древнее, необъяснимое чутье — может быть, инстинкт, сохранившийся с тех времен, когда человек был еще животным, — подсказало ему, что он отыскал место, где состоялась встреча Кэтце-Вестхьюзена с подпольщиками. Он пристально осмотрелся кругом, как бы ожидая от земли и высоких побегов подтверждения своей догадки.

Как раз в это время в машине Лоув поглядел на часы и проворчал:

— Мы тут из-за него проторчим всю ночь.

— Ну и что?

— Я хочу домой.

— А ты знаешь, кто он?

— Конечно. Парень из безопасности. Зовут его Ван Ас.

Второй полицейский сокрушенно покачал головой.

— Ты бы хоть иногда заглядывал в газеты или слушал, что говорят люди. Этот «парень из безопасности», как ты выражаешься, пользуется большим влиянием, чем любой другой человек в Натале и многие лидеры страны. Он был секретарем президента еще до того, как президент стал президентом; и он работал вместе с премьер-министром еще до того, как тот стал премьер-министром. Говорят, он любимец обоих. В последнее время министр иностранных дел несколько раз брал его с собой старшим консультантом, когда выезжал за границу.

— Тогда почему же он работает в безопасности?

— Так подготавливают людей для высоких постов. Перебрасывают их с места на место — и всякий раз с повышением.

— И все же я хочу домой.

— Неужели у тебя нет других желаний, кроме как спать со своей женой? Когда ты вернешься, она будет дома — и только теплее от ожидания. И зачем ты работаешь — ума не приложу… Так вот знай: когда устраивают какой-нибудь важный прием или в страну приезжает высокопоставленный гость, его непременно приглашают в президентский дворец.

— Стало быть, он важная птица. Ну и что? Почему мы должны торчать здесь всю ночь?

— Неужели тебе хочется всю жизнь служить вшивым патрульным и каждые две недели отправляться в ночной наряд?

— Н-нет…

— Тогда пойми же наконец, что одно его слово стоит дороже, чем двадцать представлений, которые напишет сержант.

— Смотри, он машет нам рукой.

— Поезжай. Только успокойся и не проявляй излишнего рвения. Говорят, что он дьявольски умен, — и я сам теперь в этом убедился. Так что помалкивай и слушай!

— Хорошо, — угрюмо согласился Лоув, подавая вперед.

Ван Ас сел в машину и приказал ехать вдоль меж«, разделявшей две плантации тростника. Через несколько миль за небольшой водокачкой они увидели развилку: одна тропа вела к большому дому, другая плавно поднималась обратно к шоссе.

Ван Ас был в недоумении. Он не сомневался, что передача Дубе-Нкоси состоялась на краю сахарной плантации. Но почему именно там?

— Ну что ж, — сказал он, — на сегодня, кажется, все. Теперь можно ехать назад. Спасибо вам обоим за помощь.

К этому времен «солнце уже скрылось за натальскими холмами, и земля купалась в тусклых отблесках света, в котором было что-то нереальное. Здесь сумерки наступают сразу, без той медлительной ласковости, с какой они разливаются по трансваальскому плато, где ночь, как И весна, наступает с мялкой постепенностью. Кажется, будто кто-то повернул выключатель. Солнце село, но его лучи все еще золотят землю — и вдруг щелк: сиянье погасло, все погрузилось во мрак.

Лоув включил фары. Автомобиль сделал несколько рывков и помчался со скоростью шестьдесят миль в час. Мотор перешел на ровное негромкое урчание. Ван Ас сошел около управления безопасности.

— Я бы хотел, джентльмены, — сказал он, — чтобы завтра вы выполнили одно мое поручение. Оставьте все другие дела, переоденьтесь с утра в штатское и поезжайте туда, где мы были сегодня. Я уверен, что кто-нибудь видел, как Кэтце-Вестхьюзен ехал на встречу с туземцем, и я уверен, что кто-нибудь видел и вторую машину в ту ночь. Расспрашивайте до тех пор, пока не выясните. Потратьте на это столько времени, сколько понадобится: день, два или три. Но, сами понимаете, всякое промедление уменьшает наши шансы на успех.

— Понимаем, сэр, — оказал второй патрульный. — Сколько раз вам докладывать? Дважды в день?

— Докладывайте только тогда, когда есть что докладывать. Звоните мне в управление в любое время дня и ночи.