Живущие в ночи. Чрезвычайное положение

— Часов через двенадцать, я думаю, не раньше. Надо будет обзвонить множество людей в самых различных местах, прежде чем решение будет передано сюда в такой форме, чтобы никто не посмел ослушаться.

— А облавы уже начались?

— Да. По-видимому, вам придется остаться здесь.

Нкоси покачал головой.

— Нет, друг, я не хочу, и вы не можете меня заставить.

Нанкху беспомощно пожал плечами.

— Поговори с ним ты, Ди… Они везде разыскивают вас! Неужели вы не понимаете? Объясни ему, Ди.

— Бесполезно, Давуд. Но, послушай, я могу отвезти его на ферму. У нас есть небольшая ферма в горах, — пояснила она Нкоси, — отрезанная от всего мира. Ближайшее поселение — в двадцати милях от нее, это имение Нанды в долине. Никому и в голову не придет туда заглядывать.

Нанкху оживился.

— Мне кажется, Ди неплохо придумала. Вы можете прятаться там до той поры, пока не поступят указания от Совета подполья. Только как вас туда переправить?

— Я довезу его, — с готовностью вызвалась Ди.

— Нет, это не годится, — возразил Нанкху. — Если ты исчезнешь из поля зрения хотя бы на час, они сразу заподозрят неладное. Они только и ждут какой-нибудь зацепки, чтобы вовсю развернуться. Пусть лучше с ним поедет Дики, — сказал он, поразмыслив. — Для них Дики — презренный кули, каких тысячи, а на это время надо будет подыскать другого, похожего на Дики, паренька. Да, да, надо поступить именно так. Ди, загримируй мистера Нкоси под индийца, ты это умеешь. Надо придать его коже другой оттенок. Простите, друг, но вас надо превратить в низкородного индуса. Не беспокойтесь, мы сделаем все, что надо. Ну, мне пора. — Он крепко, с большим теплом пожал Нкоси руку, затем похлопал по плечу сестру и стремительно вышел из комнаты.

— Так жаль, — оказала Ди, — что я не могу поехать с тобой. Однако он прав. Ужасно не хочется отпускать тебя одного, но они сумеют переправить тебя на ферму. Это замечательные люди… Наступит ли такое время, когда людям не нужно будет бояться, быть постоянно начеку, прятаться?

— Наступит, я уверен.

— И когда исчезнет разница между африканцем и индийцем?

— Такого, я думаю, не будет; во всяком случае, при нашей жизни всегда будут существовать и индийцы, и европейцы, и африканцы, каждый в рамках своей группы. И в этом нет ничего предосудительного, потому что, надеюсь, каждая группа будет уважать человеческое достоинство остальных.

— А что будет с такими, как мы с тобой? Я имею в виду наши чувства.

— Мы с тобой представляем меньшинство в наших национальных группах, а ты судишь о том, хорошо или нет общество, по тому, как оно относится к меньшинству, которое не подчиняется установленным правилам, общается с представителя ми других групп, вступает с ними в интимные или дружеские отношения.

— Так ты в самом деле думаешь, что настанет день, когда африканцы будут считать индийцев южноафриканцами, без всяких оговорок?

— Что тебе оказать? Я ведь могу отвечать только за себя.

— Ты прав.

— Во имя будущего страны, во имя счастья африканцев я надеюсь, и я молюсь, чтобы такой день непременно настал.

— А если нет?.. — Она так и не сказала, каким печальным и ужасным окажется их будущее, если этого не случится, лишь взглядом, полным тревоги, молила рассеять ее сомнения.

— Если нет… — медленно начал он, но стук в дверь прервал его на полуслове.

— Извините, мисс Ди, — сказал Дики Наяккар. — Доктор велел переправить его на ферму. — Он указал глазами на Нкоси. — Так вот, вокруг дома шатаются шпики, и единственный способ выбраться отсюда — это смешаться с толпой этих глупых святош, которые отправляются к реке.

— Дики! — одернула его Ди. — Не годится верующих людей называть глупцами.

Дики тотчас же изобразил на своем лице раскаяние.

— Простите, мисс Ди, но ведь они не христиане, они даже в церковь не ходят. Так вот, единственный способ выбраться отсюда — это присоединиться к ним, а они уже начали собираться.

— Сколько у вас времени? — спросила Ди.

— Пять, ну, десять минут, — ответил Дики.

— Хорошо. Пошли сюда Кисси, и пусть она захватит все необходимое для гримировки, а сам тем временем разыщи для мистера Нкоси подходящую одежду.

Дики Наяккар исчез, и почти тотчас же появилась Кисси с небольшим подносом, уставленным пузырьками с различного цвета этикетками. Ди усадила Нкоси перед туалетным столиком, и, не говоря ни слова, женщины принялись за дело. Нкоси смотрел в зеркало и видел, как лицо его постепенно темнеет и из густо-бронзового, с легким оттенком желтизны становится матово-черным. Лнцо, шея и уши были окрашены в черный цвет. Потом, когда все было готово, Ди смочила руку водой и провела ладонью по щеке Нкоси. Никаких следов краски на ладони не осталось.

— Вдруг пойдет дождь или вам придется залезть в реку, — пояснила она.

— А как же ее снять, эту краску? — поинтересовался он.

— Постепенно она сама сойдет. Краска держится не больше пяти дней, но у нас есть и специальная жидкость на тот случай, если понадобится снять краску раньше. Сейчас Кисси изменит черты твоего лица, она большой специалист по этой части, а я тем временем займусь руками, сделаю их черными.