Живущие в полете (СИ)

— Вы уязвимы, — вздохнул капитан. — Я помню оружие, которое видел на орбитальных станциях. Если оно и совершеннее того, которое было в наше время, то ненамного. Максимальная дальнобойность, например, лазеров тогда составляла четверть астрономической единицы. У остальных систем были примерно аналогичные результаты. Пускай вы даже подняли дальнобойность вдвое… Нет, даже вчетверо. Одна единица. "Данеб" после модернизации несет нейтронные излучатели, способные выжечь поверхность планеты с в полтора раза большей дистанции. А ведь это не предел. Вы уязвимы еще и тем, что все человечество скучено на одной планете. Один удар — и все, даже на развод не останется.

— А вы можете предложить что-нибудь еще?

— Да. Вы видели наш корабль. Установка систем гиперперехода позволит расселить человечество по всей галактике.

— Мы не видели корабль. Главный компьютер отказался нас впустить — только вместе с вами. А вскрыть корпус мы не смогли…

— Ваше счастье.

— И потом — зачем нам расселяться? На иных планетах — а мы имеем данные нескольких экспедиций — выжить сложно. Придется отказаться от нашего метода — иначе колонисты погибнут. Если же мы откажемся однажды — придется отказаться повсеместно, иначе нас вскоре завоюют собственные колонии. Увы, альтернативы мы не видим.

— Ясно. Но ведь вы держите армию. Значит, не у всех?

— У некоторых имеются дублирующие центры агрессивности. Это выявляется на двенадцатом году жизни. Конечно, и у них после операции агрессивность заметно ниже вашей, но все же…

— Вы вырождаетесь, — сказала доктор. — Подавляя агрессивность, вы подавляете стремление к жизни, к совершенству. И к физическому в том числе. Уже сейчас самые крупные из вас малы ростом и слабы физически. Не знаю, как в научном плане, но ваше техническое развитие тоже остановилось. Через несколько поколений все население планеты будет недееспособно. Мы вынуждены будем предотвратить это.

— Да, — эхом откликнулся капитан. Одним быстрым, неуловимым глазом движением он оказался около премьера и приставил к его горлу широкое матовое лезвие десантного ножа. — Пойдемте. Вы поможете нам выйти отсюда.

Они вышли совершенно спокойно — солдаты даже не попытались стрелять. На великолепном лимузине премьера они легко вырвались из кольца окружения. Их не преследовали.

По дороге беглецы заглянули в ближайший городок. Был день, и дети были кто в школах, кто в детских садах. Больше двух сотен детей разных возрастов, не успевших еще пройти процедуру "окультуривания" запихали они в три громадных автобуса. Потом был бросок к кораблю. А потом они заводили детей на борт крейсера, а сзади выезжали танки. К счастью, капитан догадался пальнуть перед преследователями из фотонной пушки. Остановившись у границы стеклянного поля, в которое превратились песок, камни и бетон, танки и бронемашины с пехотой не рискнули двинуться дальше. Видимо, сидевшие в них правильно поняли предупреждение.

Когда крейсер оторвался от земли, страшной силы ураган пронесся над космодромом. Двигатели "Данеба" легко разогнали корабли, и он почти мгновенно исчез в глубине солнечного неба. Премьер министр вылез из бетонного капонира, в котором он прятался — ему позволили покинуть корабль и даже дали время добраться до укрытия. Сзади к нему подбежал генерал, министр обороны планеты. И дорого дали бы многие, очень многие за то, чтобы послушать их разговор.

— Ну, что скажешь?

— План удался. Теперь они ушли и будут воспитывать бойцов. Солдат. А мы все дружно ужаснемся и следующее поколение волей-неволей останется без окультуривания — ведь нам надо готовиться к обороне от страшных злых древних космонавтов.

Генерал невесело рассмеялся. Он, хоть и был окультурен, сохранил довольно приличную по сравнению с другими толику агрессивности, да вдобавок обладал живым умом. Перед глазами его мгновенно встали картины мира, готовящегося к войне, мира, в котором приходится руками и зубами драться за существование. И в котором ни ему, ни премьеру места уже не будет. Впрочем, они и не доживут — ведь они далеко не молоды. Но все-же…

— Послушай, — осторожно спросил он. — Но все-таки, зачем нам это было надо?

— А затем, что мы с тобой, в отличие от остальных, знаем, что космонавты правы. Мы уязвимы, нам надо расселяться. И еще, — уже тише добавил он — мы лучше других помним свое детство. И мы еще помним, как сами когда-то стремились к звездам.