Живущие во льдах

Отношение чукчей, эскимосов и других коренных жителей Крайнего Севера к своим кормильцам-моржам могло бы служить примером бережного, рачительного использования запасов животных. Вот лишь один пример. В начале нашего века, когда количество моржей на Инчоунском лежбище (на Чукотке) стало заметно сокращаться, местные чукчи по своей инициативе организовали охрану животных и выделили для этого специальную стражу. Стражники следили за тем, чтобы исполинов, особенно в первые дни их появления на берегу, не беспокоили, чтобы до конца существования залежки поблизости не жгли костров, чтобы охотники не добывали здесь зверей больше, чем было действительно необходимо для жизни людей, причем на промысле разрешалось использовать только пики. Нарушителей ждала суровая кара. Эти простые меры оказались весьма действенными, лежбище с каждый годом все увеличивалось.

В последние десятилетия охрана моржей получила практическое выражение и в государственной политике стран, владеющих Арктикой, причем начало ей было положено Советским Союзом. С 1956 года в советской Арктике полностью прекращен государственный промысел зверей; в ограниченном количестве их разрешается добывать теперь для своих нужд только коренным жителям Севера; штраф за незаконную добычу моржа составляет девятьсот рублей. В СССР запрещено также строительство маяков и других сооружений там, где моржи устраивают свои лежбища. В 1976 году на острове Врангеля, где располагается крупнейшая в мире залежка исполинов, как уже упоминалось, организован государственный заповедник, и эта мера, несомненно, будет играть большую роль в сохранении и восстановлении запасов животных. Очень заманчива перспектива восстановления стада моржей в Белом море. Энтузиасты выступают с такими проектами, да и сами звери словно пытаются восстановить свой ареал и все чаще показываются в последние годы в беломорских водах.

Государственный промысел моржей прекращен в США, Канаде, Норвегии, и численность животных стала сокращаться медленнее, а кое-где даже восстанавливается. И все же угроза истребления полярных исполинов не миновала. В Красных книгах как Международного союза охраны природы и природных ресурсов, так и СССР значатся моржи двух подвидов — атлантического и лаптевского. Это редкие животные нашей фауны с «негарантированными условиями для дальнейшего выживания», как говорится о них в официальных документах. Судьба их, следовательно, вызывает опасения. Моржи требуют действенной опеки. Они должны сохраниться на земном шаре.

РАЗГРЕБАЮЩИЕ СНЕГ

Кончался обычный экспедиционный день. Уже лежа в спальных мешках, мы неторопливо делились впечатлениями о сегодняшних маршрутах по Таймырской тундре (в то лето здесь проходила наша работа), обсуждали завтрашние планы.

Однако ночь на этот раз выдалась беспокойная. Беседу на полуслове прервал странный шум. Вначале это походило на далекие порывы ветра, вскоре они слились, и казалось, где-то, прорвав плотину, зашуршал водяной поток. Все выскочили из палатки. Понять сразу, что происходит, было трудно. На нас катилась какая-то темная волна. В сгустившихся сумерках можно было рассмотреть только, что она «двухслойная»: сплошная снизу и более редкая, похожая на дымку, сверху. Волна быстро приближалась. Стали различимы топот и сухой треск копыт, чавканье шагов на болотинах, грубые, хриплые голоса. Недоумение рассеялось. Шло стадо диких северных оленей, и лощина, где мы разбили свой лагерь, оказалась на пути животных. Теперь было видно, что олени движутся широким сомкнутым фронтом, что над ними колышется ажурная чаща рогов (вот чем оказалась «дымка»), что в их рядах среди взрослых темными пятнами мелькают телята. Стадо охватывало нас справа и слева. Олени вот-вот могли смять палатку, растоптать все наше имущество, а «за компанию», возможно, и нас самих. Ничего другого не оставалось, как схватить ружья и начать палить в воздух.

Размахивающие руками человеческие фигуры, крики, яркие вспышки и грохот выстрелов заставили ближайших к нам оленей шарахнуться в стороны, и живая лавина сразу же стала обтекать лагерь. К счастью, — поскольку запас патронов у нас был ограничен — опасность быть смятыми этой живой лавиной довольно быстро миновала. Стадо постепенно отвернуло и скрылось из виду, но долго еще, и час, и два, слышались шуршание, гул, казалось, даже вздрагивала земля под ударами множества копыт. Наделавшее суматоху стадо выше нашего лагеря переправилось через реку, и потом целый день как память о происшедшем по поверхности воды плыла оленья шерсть.

Даже для наших дней это переселение оленей было довольно миниатюрным, но и оно производило впечатление. А ведь еще недавно встречались многотысячные их стада; они шли непрерывно, по многу дней, переправляясь через большие реки, например через Юкон, и заставляя сутками простаивать пароходы, а их рога издали напоминали бескрайний движущийся лес!