Живущий Правдой

В кострах трещали головёшки. Искорки по замысловатым спиралям взмывали в темнеющее небо и сливались с, пока еще бледными, звёздами. Под ухом застрекотал неутомимый кузнечик. Вот у кого нет забот! С другой стороны кто-то хныкал. Это еще что? Хармхаб приподнялся на локтях. Мальчик с перебинтованной головой сидел отдельно от всех. Он подтянул костлявые колени к лицу и подёргивал худенькими плечиками. У Хармхаба вдруг все сжалось внутри. Ни с того ни с сего стало жалко этого малыша. Он тут же вспомнил себя, такого же маленького, с душой полной обид на жрецов, что били его палками за плохую учёбу, на воинов, что вечно ругали и отпускали подзатыльники. Ну что у него за детство? Вырастет озлобленным, безжалостным. В чем он виноват?

Военачальник поднялся и подошёл к мальчику. Тот сразу же прекратил хныкать, быстрыми движениями узкой ладошки размазал слезы по грязному лицу.

–Ты ел? – спросил полководец.

– Да, – не задумываясь, ответил Сети.

– Понятно. Эй! – окликнул одного из своих телохранителей. – Накорми мальчишку. Посмотри, у кого осталась горячая каша.

Мальчик жадно глотал варёную полбу. Все губы перемазал. Долго вычищал дно керамической миски куском чёрствой лепёшки.

– Не спеши. – Хармхаб налил в медную кружку воды, капнул из глиняной фляги немного уксусу, протянул Сети. – Запей. Как голова? Болит?

– Нет!

Мальчик громко глотал воду. Чуть не подавился.

– Доел? Ложись сюда на плащ. – Военачальник укутал мальчишку в свой плащ. Сам прилёг рядом прямо на голую землю.

Ну, Парамессу! Ох, отругаю его, за то, что прислал мне такого воина. Совсем же ребёнок, – были последние мысли полководца, перед тем, как он провалился в глубокий сон.

3

Ну и путь выбрал Хуто – без ног останешься! Действительно – тропа для горных козлов. Да тут даже козлов не видно. Змеи, и те редко попадались. Чем они тут только питаются? Сам Хуто ранним утром покинул войско. Охотник с десятком самых выносливых лучников-маджаев отправился разведывать дорогу. По пути оставлял метки, чтобы Хармхаб не сбился с дороги. Охотник хотел поспеть к Бухену раньше нехсиу и предупредить наместника Хеви об угрозе.

Коней пришлось распрягать и вести в поводу. Колесницы тащили на плечах. Иногда приходилось взбираться чуть ли не по отвесным скалам. К этому надо добавить невыносимое пекло и обжигающий ветер, приносящий тучи мелкой пыли. Обоз сразу же безнадёжно отстал. Хармхаб распорядился взять только ослов. Они более приспособлены к горам. На животных нагрузили оружие немного продовольствия и воды. Волов и мулов с телегами оставили в долине под присмотром небольшого отряда.

То вверх, то вниз. Камни срывались из-под ног. Кожа на спине ссохлась от солнца. Рот, словно набит песком. Язык распух и совсем не хотел ворочаться. На зубах противно скрежетали песчинки. Головная накидка покрылась пятнами от соли. Давненько Хармхаб так не потел. Про колено он старался не думать, привык к тупой боли и не обращал на неё внимание.

Когда же закончатся эти жёлтые скалы! Хоть бы облачко выплыло и на время прикрыло жгучее солнце. Нет же, небо прозрачное, чистое, раскалённое. Опять вверх. Опять камни выскальзывают из-под ног. Держись за выступы в скале. Ладони обжигает, словно дотронулся до жаровни. Сердце надрывается, тяжело ухая где-то в животе.

Наконец безумные подъёмы и головокружительные спуски кончились. Хармхаб вытер липкий пот со лба и с облегчением вздохнул. После очередной побеждённой вершины перед ним открылась гряда бесконечных зелёных холмов. И где-то там, почти у горизонта призрачно блеснул, дарующий жизнь всему живому, Великий Хапи. Неужели все? Одолели! Теперь идти будет легче.

– Привал! – скомандовал Хармхаб.

Солнце быстро катилось к горизонту. Жара отступала. От далёкого Хапи пахнуло прохладой, принося облегчение уставшим людям и утомившимся животным. Расставили часовых. Кто еще был в силах, разводил костёр и готовил еду. Большинство же воинов рухнули на землю и тут же уснули.

Хармхаб глотнул противной тёплой воды с примесью кислого вина. Немного взбодрился. Нога почти не болела. Опухоль сошла, оставляя жёлтые и фиолетовые пятна кровоподтёков. Когда же все это кончится, – взбурлило в душе. – Проклятая Куши с ее неугомонными, презренными нехсиу! Завтра он покончит с ними! Раз и навсегда! Чтобы больше не возвращаться сюда. Никогда!

Хеви, наместник Та-Кемет в Куши бегал глазами по столбикам иероглифов. Только что с кораблём казначейства прибыло письмо от верховного жреца Эйи. Вскрытый тонкий цилиндрический чехол чёрного дерева лежал на столе. Коричневая восковая печать с оттиском скарабея бала аккуратно срезана ножом.