Живые домики

Справочное бюро

Чем замечательны грифы?

Грифами называют крупных птиц, которые специализируются на питании погибшими животными. Их так и называют – падальщики. Кроме грифов к этой группе птиц принадлежат сипы, бородачи и стервятники. У всех птиц-падальщиков на голове либо кожа вообще голая, лишённая перьев, либо покрыта коротким пухом. Это необходимо, чтобы гниющие частички мяса не прилипали к оперению и не заражали птицу. Клювы у грифов очень мощные, приспособленные для отрывания мяса, а вот лапы, наоборот, слабые с плоскими когтями, которыми эти хищные птицы не могут поймать даже небольшое животное.

Гриф

Как часто происходят такие миграции в саванне?

Климат в саваннах представляет собой чередование сухого и влажного сезона. Но температура практически не меняется. Сухой сезон длится с ноября по апрель. Трава полностью выгорает, водоёмы пересыхают. Огромные стада копытных начинают миграцию к источникам воды и свежей травы, расположенные в предгорьях и в устьях рек. С наступлением сезона дождей стада отправляются в обратный путь.

Почему еды в избытке только несколько дней?

Большинство хищников (львы, гиены, леопарды) ведут территориальный образ жизни. Они занимают чётко очерченный охотничий участок, который охраняют от других. Стада копытных пересекают охотничьи участки многих прайдов. Пока стадо на территории, львы несколько дней пируют, еды в избытке. Но затем антилопы уходят, и хищникам снова приходится прикладывать усилия, чтобы добыть пропитание.

Поединок

Некоторое время я жил в университетском городке танзанийского города Дар-эс-Салама. Жил в домике на окраине парка, в котором студентами было поселено немало причудливых существ, которыми так богат африканский лес.

В дупле дерева, как раз напротив моего окна, жил зелёный хамелеон, странное существо, голову которого украшали два острых рога. Каждое утро он выбирался на ветку перед дуплом и, сидя на ней, наблюдал за всем, что происходило вокруг. Наблюдать ему было очень удобно: каждый его глаз, шариком пристроенный сбоку головы и закрытый, как колпачком, кожистым веком, двигался сам по себе. Так, например, он мог одним глазом наблюдать за мной, а вторым – смотреть вверх, где порхали красно-жёлтые бабочки.

Каждый раз, когда я садился за письменный стол, хамелеон (я прозвал его «ндугу», что значит «друг») поворачивал один глаз в мою сторону. Ему нравилось смотреть, как мелькают вставляемые в пишущую машинку белые листы бумаги.

Но на ветке мой сосед сидел не зря. Он охотился. Дождавшись, когда рядом сядет муха или бабочка, ндугу неторопливо открывал рот – все движения его всегда были плавные, как в замедленном кино, – и вдруг выбрасывал в сторону жертвы длинный тонкий язык. Щёлк! Муха приклеена к кончику языка, язык втянут, маленькое страшилище ждёт очередную жертву.

Но однажды на дереве появился ещё один хамелеон. Он, видно, знал законы охоты и знал, что, для того чтобы остаться на дереве, надо изгнать с него хозяина. Пришелец был светло-коричневого цвета, раза в полтора больше моего ндугу. Вот он поднялся по стволу, вот ступил на ветку, вот начал по ней ползти. Шаг, второй. Глаза ндугу повернулись в сторону чужака. Оба рогатых воина замерли друг против друга.

Я представил себе, что сейчас увижу, как столкнутся их, похожие на рыцарские шлемы головы, как острый рог вопьётся в бок соперника, как сплетутся хвосты и пойдут в ход когти.