Живые души, или похождения Лебедько

А дело началось, собственно, весной 2012 года небольшим эпизодом, который, однако, столь врезался в самую душу нашего героя, что тот, как говорится, не мог уже ни есть, ни спать и все силы свои употребил на осуществление возникшего вследствие этого эпизода замысла. Пятнадцатого апреля Лебедько должен был прочитать доклад на крупной международной конференции в Москве. Это был шанс, чуть ли не впервые за двадцать лет, предъявить свое детище — Магический Театр с самой высокой трибуны крупнейшим зарубежным специалистам. Речь была тщательным образом заготовлена, да вот только по дороге в Москву произошла весьма досадная промашка. Прибывши на вокзал и подойдя уже было к поезду, отправляющемуся через десять минут, Лебедько полез в карман пиджака за билетом, да так и похолодел от ужаса — билет был забыт дома. Однако оставалась еще надежда взять билет на какой-либо из следующих поездов. Припустил во весь дух к кассам — ан нет — ни одного билета ни плацкартного, ни купейного, ни даже сидячего в кассах не оказалось. А, между прочим, доклад-то уже на следующее утро. Пригорюнился мой Лебедько не на шутку — когда-то еще представится подобный шанс, да и у организаторов конференции попадешь на черную метку — доклад-то был заявлен как основной в этот день, и так вот запросто прогулять его посчиталось бы верхом легкомыслия. Стоит незадачливый путешественник у окошка кассы, да плаксивым голосом клянчит: «Девушка, ну, посмотрите еще, пожалуйста, может быть, хоть что-нибудь найдется. Мне ведь до зарезу надо быть завтра в Москве», — на что кассирша ему, представьте себе, заявляет, позевывая: «Ну, так ежели позарез ехать надо, то ступайте к кассе для ВИП-персон, может там вам что-либо и предоставят». Стремглав помчался он к специальному окошку, где ни одного человека в очереди не видно, ибо для ВИП-персон оно предназначено, а таковые не каждый час, представьте себе, по вокзалу шляются, а предпочитают, чтобы билеты им нарочный доставил. Спросил Лебедько насчет того, чтобы в Москву попасть хоть классом люкс, ан нет, - нет даже этого класса, зато есть билет на «Гранд-экспресс» по цене, от которой даже дух захватывает – как бы вы думали, по какой? Не по пять с половиной тысяч, как двухместный люкс, а, держитесь-ка – по двадцать семь тысяч рубликов за одноместное купе в четверть вагона размахом, с туалетом и душем, а также массой дополнительных услуг, как то: горячий завтрак от шеф-повара, неограниченный набор напитков, носильщик, ожидающий вас прямо у вагона, и многое другое…

Надобно сказать, что у Лебедько была при себе сумма вдвое большая назначенной за билет, однако, жадность удушливой вожжой стянула его грудь так, что даже дышать сделалось тяжело. Целых пять минут продолжалась в организме Лебедька беспощадная борьба между жадностью и карьеризмом. Последний все же победил, хоть и с небольшим перевесом, оставив в желудке мерзопакостное ощущение проглоченной живьем лягушки.   Поезд отправлялся через сорок минут.

Занявши купе, страдалец отметил, что оно действительно достойно всяческих похвал и удобно весьма, хотя, даже для таких удобств сумма двадцать семь тысяч  явно избыточна — за такие деньги можно было преспокойно слетать на недельку в какой-нибудь Египет или Турцию и отдохнуть у моря в пятизвездочном отеле. Но делать нечего, оставалось уповать на успешный доклад на конференции, суливший в будущем сторицей окупить и эти затраты. Дабы сколько-нибудь развеяться, горе-путешественник решил было выйти подышать на перрон, благо до отправления респектабельного экспресса оставалось еще минут двенадцать-тринадцать. Лебедько еще и представить себе не мог, сколь живительное утешение ждет его в коридоре при выходе из купе.

Если и можно себе вообразить Афродиту во всем блеске и сиянии источаемой ею сладостной, одурманивающей, сводящей с ума прелести, и всех тех достоинств и чар, которыми может только обладать женщина, то именно она — богиня любви стояла перед путником в коридоре вагона, грациозно облокотившись о поручень и непринужденно  беседуя с кем-то по телефону. Лебедько замер, вытянулся во фрунт, и, даже не успев сообразить, насколько для него это неприлично дерзко, во все глаза рассматривал девушку, в ком узнал он тотчас тот волшебный образ, несколько раз в жизни являвшийся ему во снах с такой силой любви, радости, с такой телесной и душевной близостью, которой не испытывал он ни к кому и никогда. Он готов был заплакать от счастья узнавания, и глаза его даже увлажнились.