Живые и мертвые

Оперативный дежурный вытер пот со лба, положил на столик громко стукнувшую в тишине трубку и сказал, что все в порядке: прорвавшиеся танки уничтожены артиллерией.

А еще через пять минут в лес, петляя между деревьями, въехал пикап, и из кабины выскочил человек, которого Синцов меньше всего ожидал тут встретить. Это был его однокашник еще по КИЖу, известный московский фоторепортер Мишка Вайнштейн, теперь одетый в военную форму, а в остальном совершенно такой же, как до войны, – толстый, веселый, шумный, с двумя «лейками» на груди.

– Здорово, Мишка! – обрадовался Синцов, тряся обеими руками тяжелую, как гиря, руку своего старого приятеля, которого ни раньше, ни теперь иначе, как Мишкой, никто и не называл.

– Здорово, здорово! – ухмыляясь, отвечал Мишка и вытирал свободной рукой пот, лившийся с его круглого, как сковородка, лица. – Когда ты сюда подскочил?

«Подскочил» было его любимое словцо.

– А ты-то откуда подскочил? – глядя на Мишкину физиономию и тоже невольно смеясь, спросил Синцов.

– Еду, понимаешь, по шоссе, увидел, как по немецким танкам бьют, подскочил и снял. Три танка разделали, как бог черепаху, только далеко друг от друга стоят. Ну ничего, если один к другому подклеить, а природу вырезать, панорама будет – во! – и Мишка показал большой палец.

– А сюда чего приехал?

– А мне сказали, что тут штаб дивизии. Решил заехать, спросить, куда еще можно подскочить.

– За Днепром, под Могилевом, сейчас донесли, уже двадцать танков подбито, – сказал оперативный дежурный.

– Вот это будет панорама! Сядем на пикап, подскочим? – повернулся Мишка к Синцову.

– Ну что ж...

– Без провожатого КП Серпилина не найдете, – снова вмешался в разговор оперативный дежурный.

– Я все найду, – сказал Мишка. – Только уже темновато для съемки. – Он поглядел в начинавшее сереть небо, недовольно покрутил носом и, окончательно поняв, что природы не переспоришь, сразу успокоился и отпустил свой пикап заправляться. – Слушай, – он сел на землю рядом с Синцовым, – у тебя подхарчиться нечем? С утра не ел, честное пионерское!

Синцов молча расстегнул полевую сумку и вытащил хлеб и консервы. Он знал, что, пока Мишка голоден, его бесполезно расспрашивать.

Мишка вытащил нож, одним округлым движением вырезал крышку банки и стал жадно жевать консервы, подцепляя их ножом и заедая здоровенными кусками хлеба. Только уничтожив три четверти банки, он с набитым ртом повернулся к Синцову:

– А ты-то ел?

– Нет.

– На. – Мишка с сожалением подвинул ему банку и остатки хлеба. – Вот всегда я так, забываю товарища, просто неудобно.

Синцов взял из рук Мишки нож, остатки консервов и улыбнулся.

– Ну, как там Москва? – спросил он, когда Мишка прожевал тот последний кусок мяса, который он все-таки не удержался и подцепил ножом, уже передавая банку Синцову.

– Скажешь, вру, но Москвы я не видел. Два раза подскакивал с фронта на несколько часов: сдать фото – и обратно. Да, знаешь, – вдруг весело вспомнил он, – Ковригина из «Звезды» под Минском убило. Хороший был парень, жалко!

Ковригина ему было действительно жалко, но он был очень рад, что снял сегодня танки, и говорил обо всем в одинаково радостном тоне. В этом же тоне он стал рассказывать и о своих поездках на фронт.

Перебив его, Синцов спросил, как он после всех поездок смотрит на общее положение.

Но Мишка никак не смотрел на общее положение: что фашисты нам, как он выразился, крепко прикладывают – это он видел своими глазами, а что мы все равно побьем их, нисколько не сомневался.

Говорить на серьезные темы ему не хотелось, и он откровенно обрадовался, увидев свой вернувшийся с заправки пикап.

– Харчи достал? – спросил он шофера.

Шофер вытащил из пикапа буханку хлеба. Мишка отломил половину и снова стал есть. А Синцов пошел представляться вернувшемуся с передовой заместителю командира дивизии.

Замполит был плотный, длинноносый украинец с большими вислыми усами, делавшими его больше похожим на командира, чем на политработника. Он хмуро, но терпеливо выслушал Синцова и сказал, что не знает, где на сегодняшний день Политуправление фронта: фронт переместился, но штаб армии стоит под Чаусами, и там Синцову, наверно, скажут, где Политуправление фронта.

Синцов объяснил ему, что, прежде чем ехать в армию, хочет завтра вдвоем с фотокорреспондентом побывать за Днепром, в том полку, где сегодня подбили много немецких танков.

Замполит отнесся к этому предложению все с тем же хмурым терпением и сказал, что он сам оттуда, но ехать туда лучше с ночи: днем можно и не проехать. А если ехать ночью, то надо взять на машину провожатого.

– Ничего, мы уже старые фронтовики, сами доедем, товарищ полковой комиссар, – дожевывая хлеб, развязно сказал Мишка и вразвалочку подошел к замполиту.

– Старые вы или молодые – не знаю, а без провожатого не поедете! – отрезал тот. – Сейчас мой инструктор политотдела поест и поедет с вами. Будете только фотографировать или писать?

– И то и другое, – сказал Мишка.