Живые и мертвые

– Но здесь тоже. – Нефф указал на бывший стол Франка Бенке, который Кай Остерманн как главный делопроизводитель, отвечавший за ведение уголовных дел и сбор улик, приспособил для складирования отчетов и вещественных доказательств. – Тогда я воспользуюсь им, если можно.

– На вашем месте я бы не прикасалась к этому столу и не нарушала бы порядок, – посоветовала ему Пия.

Зазвонил телефон.

– Вы плохо слышите или хотите разозлить меня? – обратилась к Неффу Пия.

Нефф неторопливо опустил ноги, с провоцирующей неспешностью поднялся и поплелся через комнату. Пия сняла трубку и опустилась на стул.

– У меня на проводе коллега из Нидерхёхстштадта, – сказала хриплым голосом Катрин. – Он хочет поговорить с шефом или с тобой.

– Соедини со мной, – ответила Пия.

Нефф между тем начал с любопытством просматривать стопку бумаг и папок, которые были аккуратно уложены на бывшем письменном столе Бенке. Кай вышел бы из себя, если бы увидел, что кто-то устроил беспорядок в его документах.

– Ротхауз, полицейский участок в Эшборне, – представился коллега, которого Пия хорошо знала. – Мы получили с сегодняшней почтой анонимное письмо, которое может представлять для вас интерес. Это извещение о смерти Ингеборг Роледер.

Пия вскочила как ошпаренная.

– Извещение о смерти? – повторила она.

– Да, в черной рамке, с крестом, правда, текст странный, – пояснил старший комиссар полиции Ротхауз. – В нем написано: «Памяти Ингеборг Роледер. Ингеборг Роледер должна была умереть, потому что ее дочь виновна в неоказании помощи и в пособничестве убийству по неосторожности». И под текстом подпись: судья.

Пия заметила, что от большого напряжения она задержала дыхание, и выдохнула. Это было действительно чрезвычайно интересно! Имена обеих жертв снайпера не были общеизвестны, и поэтому нечто подобное, должно быть, написал кто-то из круга знакомых Роледеров. Преступник был осведомлен о жизни жертвы и указал мотив убийства!

Пия поблагодарила коллегу и обещала приехать не позднее чем через полчаса.

– Есть новости? – поинтересовался с любопытством Нефф.

Пия пропустила его вопрос мимо ушей, вскочила с места и бросилась искать Боденштайна. Она увидела его, когда тот выходил из двери кабинета Николя Энгель.

– Тогда я освобожу Инку, – сказал он. – Ты можешь мне позвонить, если…

– Нам надо ехать в Нидерхёхстштадт, – перебила его взволнованная Пия. – Коллеги получили с почтой анонимное письмо с извещением о смерти Ингеборг Роледер, в котором однозначно сообщается об осведомленности преступника! Собственно говоря, имя жертвы и…

Она замолчала, так как по коридору шел Нефф.

– Вы можете спокойно продолжать, – предложил он с улыбкой на лице.

– Нет, если вы будете вот так подкрадываться и слушать навострив уши, – парировала Пия хмуро.

Улыбка исчезла с лица аналитика преступлений, правда, ненадолго. Андреас Нефф был, несомненно, непробиваем.

– Его нельзя изолировать, – сказал Боденштайн, когда Нефф исчез. – Наша начальница хочет, чтобы мы работали вместе с ним, она только что еще раз четко дала мне это понять.

– Но он же идиот! – возразила Пия упрямо. – И он действует мне на нервы своими дурацкими высказываниями.

Боденштайн вздохнул и вынул из кармана мобильный телефон.

– Едем в Нидерхёхстштадт, – сказал он, нажимая на клавиши телефона и поднеся его к уху. – С Неффом и Крёгером.

– Это обязательно? Я имею в виду Неффа, – спросила Пия недовольно.

– Не обсуждается, – ответил Боденштайн. – Постарайся с ним поладить. Пожалуйста.

* * *

«В жизни нет ничего стабильного», – подумал он. Иногда требуется проявить гибкость. Самые грандиозные планы не срабатывают при наличии коэффициентов неопределенности, которые невозможно вычислить. Вообще-то он предполагал иную последовательность событий, но кто мог знать, когда продавщица из пекарни вернется из отпуска?