Живые и мертвые

– Я не хочу вступать в новый год с долгами! – Селина усмехнулась и помахала купюрой в пятьдесят евро, которую до этого сунула в карман халата. Она протянула руку, и в это мгновенье голову Хюрмет разорвало. Просто так. Брызги крови и мозгового вещества фонтаном ударили в воздух. Одновременно раздался щелчок, и рядом с ней задрожало витринное стекло. Время замерло. Селина открыла рот и хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Она просто стояла и смотрела, не веря собственным глазам, как Хюрмет упала как подкошенная меньше чем в метре от нее. Казалось, ее тело было мягким как пудинг. Селина все еще держала в руке денежную купюру и рассеянно смотрела на свою коллегу, у которой вдруг не стало лица. Вокруг началась паника. Люди кричали, родители пригибали своих детей к земле, многие просто бежали прочь, а некоторые прятались за припаркованными автомобилями. Селина не замечала, что машины врезались одна в другую и люди беспорядочно бежали в разные стороны, сбивая друг друга с ног. Она недоуменно смотрела застывшим взглядом на кровавую массу, которая когда-то была головой Хюрмет, и слышала пронзительный, истерический визг. Кто-то схватил ее за руку, она сопротивлялась жесткому сдавливанию и не могла отвести глаз от этой ужасающей картины. Только когда какой-то мужчина ударил ее по щеке, к ней вернулось восприятие.

У Селины болело горло. Это она сама так кричала! Что случилось?

– Где… где Хюрмет? – пробормотала она растерянно. – Я… я ведь должна ей еще отдать пятьдесят евро!

У нее обмякли ноги, она зашаталась, и сразу все вокруг потемнело.

* * *

Экстренный звонок настиг их именно в тот момент, когда они выезжали с трассы А66 в районе Хофхайма.

– Где конкретно? – уточнил Боденштайн.

– В Эшборне, в технопарке «Зеерозе», – ответил дежурный по рации. Пия среагировала молниеносно. Она включила левый поворотник, развернулась и нажала на газ. Через несколько секунд они уже мчались по автобану в противоположном направлении.

Боденштайн попросил рассказать ему детали.

– Перед супермаркетом застрелили женщину, – сказал дежурный комиссар. – Больше ничего не известно. Весь технопарк уже оцеплен, вертолет вылетел.

– Когда поступило сообщение?

– В 13:37.

То есть три минуты назад. Быстрее это вряд ли можно было сделать, и тем не менее Боденштайну казалось, что они опоздали. Преступник уже давно испарился. Возможно, даже он был какое-то время там, затерявшись среди людей, и сумел спокойно скрыться.

Боденштайн знал технопарк. Там были супермаркеты и мебельные магазины, два ресторана быстрого питания и большое число прочих фирм и магазинов. Кроме того, имелся один выезд на трассу А66 и второй, который вел к автобану D3005, откуда можно было попасть в Таунус, а также на трассу А5. Кроме того, пешеходные и велосипедные дорожки, а также полевая дорога в направлении Швальбаха создавали идеальные условия для побега. Но лучшим прикрытием была, разумеется, толпа людей, которые в пятницу среди дня, накануне Нового года, находились в технопарке.

– Ты думаешь, это снова снайпер? – Пия внимательно смотрела на дорогу и в бешеном темпе обгоняла автомобили справа, игнорируя сигналы клаксонов возмущенных водителей.

– Да, наверняка, – мрачно кивнул Боденштайн.

– Но, на первый взгляд, похоже на происшествие в Майн-Таунус-Центре на прошлой неделе. – В голосе Пии слышалась тихая надежда. Может быть, опять ложная тревога! Но Боденштайн опасался самого худшего.

– Нет, тогда не было жертв, речь шла только о выстрелах, – возразил он. – Это опять он, этот негодяй. И он выбрал превосходное место и самое подходящее время.

Кто на сей раз стал жертвой этого хладнокровного киллера, который убивает среди белого дня и бесследно исчезает? Что это за больной человек, который казнит невинных, чтобы отомстить их родственникам? За что он вообще мстит? Чего он добивается, какова его цель? И как, черт подери, это возможно, что спустя десять дней они ни на шаг не сдвинулись с места? Эта безрезультатность, изматывающее ожидание и постоянно растущее давление со стороны Министерства внутренних дел, прессы и общественности были абсолютно фатальны для морального климата в их команде. В таких обстоятельствах даже самому уравновешенному полицейскому не удавалось оставаться спокойным и рассудительным. Ошибки совершают тогда, когда делают неверные выводы или принимают поспешные решения только для того, чтобы вообще что-то делать.

Пия съехала с трассы и резко затормозила. Движение под мостом было довольно плотным.

– Нам нужен проблесковый маячок, иначе мы далеко не уедем, – сказала она. Боденштайн нашарил под сиденьем водителя фонарь с магнитным основанием, открыл окно и поставил его на крышу.

– Впереди уже пробка, – сказала Пия. – Может быть, мы его на сей раз схватим.

Вся Зоссенхаймер Штрассе – магистральная дорога всего индустриального района – была перекрыта стоящими поперек патрульными автомобилями с синими проблесковыми маячками. Один полицейский отъехал чуть назад, чтобы пропустить Пию и Боденштайна. Пия опустила стекло.

– Куда ехать? – спросила она.