Живые и мертвые. Сборник рассказов

Вдруг неожиданно до меня донесся стон. Я поспешил во весь дух на звуки. Среди покойников один оказался живым. Он лежал на тележке и вздыхал. Мне показалось, что он не мог подняться, и я решил помочь. Я потянул его за руку, но его конечность осталась у меня в руках, а тот все так же пытался подняться. Я осмотрел его внимательнее. Оказалось, что он был пристегнут ремнями к тележке. Я долго боролся со сложными застежками, а потом приподнял его и, толкая в спину, заставил его сесть. Дальше он справился сам.

Мой новый друг оказался здоровенным мужчиной метра 2 ростом и очень широким в плечах. Правда, теперь он был одноруким, но это его, казалось, сильно не расстраивало. Он внимательно посмотрел на меня, затем, не произнося ни слова, пошел вперед, а я подался за ним следом. Он еле брел, постоянно останавливаясь и к чему-то прислушиваясь.

И вдруг он ускорился в сторону автомобиля, брошенного на обочине, неподалеку от поликлиники. Внутри оказалась запертая в клетке щебечущая птичка. Мой друг разломал прутья клетки и, раздавив в руке бедное создание, запихнул ее вместе с перьями себе в рот.

Я удивленно наблюдал за его действиями. После такого завтрака, мой друг, словно похорошел. Его глаза налились ярко желтым цветом, да и сил у него поприбавилось. Он больше не шел, сгорбившись, и даже помямлил, фразу вслух:

– В следующий раз завтракаешь ты.

Меня это изумило, ведь я до сих пор так и не смог ничего вымолвить. Этот тип был намного сильнее меня, и, как мне показалось, не лишен благородства, поэтому я решил держаться рядом.

Мы долго брели по автомобильной трассе, встречая брошенные машины на обочине.

Мне хотелось узнать о судьбе моего нового приятеля, но я не мог ничего произнести, словно у меня отсутствовал язык. Мой друг тоже молчал.

Вскоре озноб начал возвращаться ко мне и с новой силой причинял муки. Моего друга стало тоже заметно потряхивать. Видимо, и ему было холодно.

Так мы дошли до села.

Уже на тропинке, ведущей к населенному пункту, мой товарищ ускорил шаг, а его глаза заблестели, словно он предвкушал что-то грандиозное. По мере приближения я уловил невероятно аппетитный запах. Он исходил отовсюду.

Мой друг ворвался в близлежащий дом и прямо посреди гостиной увидел больного человека. Тот зашелся кашлем, а потом завопил от ужаса, увидев на пороге дома здоровенное чудище и меня, похожего на призрака. Но запах свежей человечины настолько опьянил меня, что на какой-то момент я перестал слышать его вопли. Все, чего мне хотелось в ту секунду – наброситься на этого бедолагу и вгрызться в его плоть! От такой мысли у меня закружилась голова…

Очнулся я, стоя на коленях, и с открытой пастью над его шеей. Какая-то сила внутри меня не позволила мне совершить насилие над этим человеком, и я замешкался.

Тогда то я и понял, что не смогу получить удовольствие от такой охоты. И хотя передо мной лежало немощное существо, уже обреченное на смерть, минуты жизни которого были сочтены, вопреки всем доводам в пользу того, чтобы его съесть, я не смог совершить убийство.

Мой друг тоже медлил. Он приблизился к несчастному, вглядываясь ему в глаза и дыша над больным, капая своей слюной, словно над аппетитным куском мяса, но никаких действий не предпринимал.

Пока я наблюдал за этой картиной, во мне боролись страшная жажда хотя бы кусочка этой плоти и оставшийся пережиток человеческой морали.

Мой друг, видимо, тоже был из высокоморальных. Он постоял над этим до смерти испугавшимся больным человеком и отошел в строну, отвернувшись, но все еще истекая слюной. Взглянув на меня своими яркими желтыми глазами, он, будто застыдился своего постыдного намерения и бросился по лестнице вниз. Я направился следом, но поспеть за ним не смог. Я упустил его.

Побродив немного вокруг этого дома, я заметил еще одну деревянную постройку, из которой пахло не менее аппетитно. Аромат пьянил и манил меня.

Войдя внутрь, я наткнулся на своего друга. Я узнал его по крупной комплекции и ярким желтым глазам, которые так и сверкали в темноте. А еще, почему-то у него сохранилась пышная густая шевелюра на голове в отличие от моих некогда густых волос.

Своего друга я застал за поеданием крупного животного, кажется это была лошадь. В темноте трудно было разобрать. Друг вгрызался в ее плоть и с вожделением жевал сырое, но далеко уже не свежее мясо. Животное было давно мертво.

Трудно объяснить, что мною тогда двигало, но удержаться я не смог или не пожелал. Я накинулся на труп животного, и мы с другом наелись до сыта. Сразу же пришло ощущение силы. В помещении оказалась еще одна лошадь, но живая. Она фырчала и бешено вдыхала опасность своими ноздрями.

Мы не стали трогать живое животное и покинули загон.

Из дома, где был еще жив тот самый человек, снова раздался крик. Мой друг поспешил на звуки.

Когда я влетел следом в уже знакомую комнату, то перед нами предстала довольно страшная картина: двое мужчин на вид, сродни нашего, глодали руки несчастного.