Живые. История спасшихся в Андах

Наконец на вершине одного из таких гребней их усилия были вознаграждены. Они увидели разрушенный выступ скалы, вокруг которого валялись металлические обломки крыла самолета, а чуть выше, на небольшом плато, — опрокинутое спинкой вверх пассажирское кресло. Они с трудом поставили его в вертикальное положение и обнаружили в нем пристегнутый ремнем труп одного из своих друзей. Лицо несчастного почернело, и ребята догадались, что его обожгло отработанными газами.

Сербино осторожно вынул из карманов пиджака погибшего бумажник и удостоверение личности, а с шеи снял цепочку и медальоны с ликами святых. То же самое он проделал с телами трех других «исконных христиан» и двух членов экипажа, которые нашел немного выше по склону (все пятеро выпали из дыры в хвостовой части салона).

Сложив в уме число найденных тел с количеством пассажиров, оставшихся в салоне после авиакатастрофы, они насчитали сорок четыре человека. Не хватало еще одного. И тогда они вспомнили о Валете, потерявшемся в долине в самый первый день. Теперь все сходилось: шесть тел наверху, одиннадцать внизу, Валета, двадцать четыре человека в фюзеляже и их трое. Пропавших без вести не осталось.

Нигде вокруг не было видно обломков ни хвостовой, ни других частей лайнера. Путники начали спускаться вдоль широкой борозды, проложенной в снегу фюзеляжем, и на очередном скальном уступе обнаружили двигатель «Фэйрчайлда». С уступа открывался фантастический вид на горы. Щурясь от яркого света, парни завороженно любовались величественными Андами. У каждого из них были солнцезащитные очки, но у очков Сербино сломалась дужка, и они постоянно съезжали на нос. Мало-помалу юноша приноровился смотреть поверх стекол. Ребята приспособили подушки с найденных кресел под сани и зигзагами скользили на них вниз по склону. Они останавливались у любого металлического обломка, рассчитывая найти рядом что-нибудь полезное. Им попались элемент системы обогрева самолета, умывальник и части хвоста, но не сам хвост. Достигнув места, где след пролегал по очень крутому участку склона, они продолжили спуск кружным путем. Сербино почти ослеп от ярко искрящегося снега. Он пробирался на ощупь, следуя подсказкам спутников.

— Думаю, нам не стоит говорить остальным, насколько безнадежно мы влипли, — сказал Маспонс, когда они добрались до «Фэйрчайлда».

— Согласен. Нет смысла разочаровывать их, — проговорил Туркатти и добавил: — Кстати, куда делась твоя кроссовка?

Маспонс посмотрел вниз и понял, что потерял ее во время спуска. Ноги так окоченели от холода, что он даже не заметил пропажу.

Все двадцать четыре человека, дожидавшиеся возвращения отряда, были рады снова видеть своих друзей, но остались глубоко разочарованы результатом похода. Маленькую общину повергло в ужас физическое состояние вернувшихся исследователей гор. Они обморозили ноги, хромали и после ночи, проведенной на склоне, выглядели устрашающе. У Сербино началась «снежная слепота»: он почти потерял зрение. Путников отвели в фюзеляж, уложили на подушки и накормили большими кусками мяса. Ели они жадно. Канесса принялся лечить их глазными каплями, найденными в чьем-то чемодане. Глаза очень сильно жгло, но больным было приятно, что о них заботятся. Сербино сделал себе из рубашки повязку на глаза. Два дня спустя он снял ее, но по-прежнему мог различать лишь свет и тень. Юноша продолжал использовать рубашку как защиту от солнечного света и не убирал ее даже во время еды. Из-за слепоты он стал крайне раздражительным.

Товарищи осторожно растирали покрасневшие и опухшие от холода ноги участников экспедиции. Все понимали, что в этом непродолжительном походе едва не погибли трое самых выносливых спортсменов, и многими вновь овладело беспросветное уныние.

5

В один из последующих дней установилась пасмурная погода, и самодельные снегоплавильни стали бесполезными. Пришлось вернуться к старому методу добычи питьевой воды — наполнять снегом бутылки и энергично встряхивать их. Потом Рой Харли и Карлитос Паэс сообразили, что из деревянных ящиков из-под бутылок кока-колы, найденных в багажном отсеке, можно развести костер. Они держали над огнем алюминиевые листы с насыпанным на них снегом, и в бутылки закапала вода. Скоро ее набралось достаточно, хватило всем.

Пока горел костер, группа юношей решила приготовить на листе алюминия жаркое. Даже слегка зажаренное, мясо приобрело несравненно более приятный вкус, чем-то напоминающий говядину, только нежнее.

Аромат привлек к костру остальных. Коче Инсиарте, у которого сырое человеческое мясо вызывало непреодолимое отвращение, нашел его вполне съедобным в жареном виде. Рой Харли, Нума Туркатти и Эдуардо Штраух согласились с Инсиарте и ели, представляя, что это говядина.

Канесса и кузены Штраух высказались против приготовления мяса на огне. Они пользовались большим авторитетом у ровесников, и потому к их мнению прислушивались.