Живые консоли

– Сперва жилищный кредит отдай, – хмыкнула Ирина и наконец открыла глаза, в выражении которых Тима с восторгом, никак не надоедавшим ему, разглядел подлинную симпатию. Наверное, ей понравилось, как он любуется ее заспанной физиономией: она подтянулась на локтях и сунула нос ему за ухо, пощекотав мочку сухими губами. По ребрам скользнули маленькие бугорки сосков, и он почувствовал нестерпимое желание покатать их на языке.

– Ладно, дай хоть помочиться. – Она со смешком поднялась на вытянутых руках и впустила под одеяло прохладный (22 градуса по Цельсию) воздух комнаты. – Ох, и в животе совсем пусто.

– Я первый! – вскричал Тима и попытался ухватить жену за талию, чтобы повалить ее на бок.

Но она выскользнула, царапнув его по ладони кончиком выбившегося из-под повязки катетера. Напоследок Ирина кинула ему на голову одеяло и с легким топотом спряталась в ванной. Тима последовал за ней и в нетерпении обошел вокруг унитаза, оккупированного женой. От прежнего хозяина, полгода назад увезенного в приемный покой сектора, им досталась самая примитивная обстановка. Она практически ничем не отличалась от той, что имелась в старой Тиминой квартире.

Увы, денег у молодого человека не стало больше: значительную часть пособия вычитали в счет компенсации жилищного кредита.

– Ну что, еще не передумал идти на прием? – спросила Ирина.

Она уже успела насадить раструб своего катетера на пищевод и умиротворенно поглощала питательный раствор. Тима же еще только вышел из ванной.

– Позже…

Он склонился над пупком Ирины, чтобы облизать ложбинку вокруг пластиковой трубки – в ней глухо пробулькивала жидкая пища. Жена хрюкнула и выгнулась дугой, сдерживаясь, чтобы не засмеяться от щекотки и не сорвать катетер с пищевода.

– Сейчас у меня есть дело поважнее, чем какая-то транснациональная корпорация, – страстно просипел Тима.

– А тебе на сколько назначено? – сквозь смешок выдавила Ирина.

– На десять. – Он уже поднялся выше, поймав-таки прохладный, ускользающий от него сосок губами.

– А сейчас?

– Текущее среднеевропейское время – девять часов сорок три минуты, – нейтрально сообщил Чиппи.

– Вирус тебя побери! – притворно погрозив в пространство кулаком, Тима слез с жены и подцепился к пищеводу. – Ладно, бодрее буду выглядеть…

Ирина принесла ему из шкафа самое приличное платье, достаточно скромное и в то же время элегантное (она лично высмотрела его на какой-то дешевой распродаже). Не прерывая процесс питания, Тима напялил платье до пупка.

– Веди себя с достоинством, – наставляла между тем жена. – Помни, что ты имеешь патент на очень перспективную разработку, за которую рады ухватиться все производители консолей.

– Разве они рады? – удивился Тима.

– У них должно создаться такое впечатление.

– Ты предлагаешь мне соврать «Консолям»?

– Достаточно просто намекнуть, дурачок! В бизнесе работают ушлые люди, они любой намек поймут.

– Ладно, попробую, – в сомнении пробормотал он.

3

– А это еще что за страшилище?

С невидимого крюка над их головами свисало огромное полукруглое лезвие, под которым Вероника изладила нечто вроде древнего гроба.

– Хочешь испытать на себе? – полюбопытствовала она.

Стоп-бит ощутимо вздрогнул – очевидно, ему представилось, как жуткое орудие вгрызается в его эфемерную плоть, активизируя «кровавую» процедуру разрушения образа.

– Душа разрезана клинком, —
продекламировала Вероника, —
Неправомерного отказа!
Отринут ядерным пинком,
Повергнут в жерло унитаза…

Эти строки твоей песни мне особенно нравятся.

– То есть на третью строфу ты выделила целых два вида казни. – Констатировал Браун. Расклеиться от похвалы партнерши по бизнесу он и не подумал. Все же его тонкие бледные губы слегка напряглись, образовав подобие улыбки. – Неужели ты действительно наметила погружение артиста головой?…

– Считаешь, Васил воспротивится? – хохотнула она, позабавленная уже одним предположением, что солист коллектива может заартачиться. – Пусть тогда он сам пишет сценарий клипа!

– Я пошутил, подруга. Ну, пошли дальше. Пожалуй, тебе удалось заинтересовать меня.

4

Здание корпорации «Живые консоли», ведущего производителя шлемов, было спроектировано в форме перевернутой груши, стоящей на искривленном хвостике.

Тима потратил целый день, чтобы ознакомиться с историей корпорации, ее внутренней структурой и традициями. Тогда же ему рассказали и о «груше» (сам бы он ни за что не догадался, да и сейчас смутно представлял себе значение этого слова). Он узнал, к кому следует обратиться постороннему человеку, желающему быть принятым на работу – и сразу же, не откладывая процедуру регистрации, направил стандартный запрос. Спустя несколько секунд ему сообщили дату и время приема. Он должен был состояться через три недели.